Мой XX век: счастье быть самим собой

Людмила Ильинична Толстая в верстке прочитала мою книгу «Алексей Толстой», вышедшую в серии «Жизнь замечательных людей». Вот ее отзыв: «Многоуважаемый Виктор Васильевич, благодарю Вас за письмо и добрые слова обо мне. Я ценю Ваше мужество и преданность Алексею Николаевичу. В отзыве о Вашей книге я руководствовалась общими с Вами интересами и стремлением, чтобы первая книжка такого жанра об А.Н. Толстом была написана содержательно и увлекательно. Потому и считала своим прямым долгом оказать Вам посильную помощь. А право на суровое редактирование признавал за мной даже сам Алексей Николаевич. Мне отрадно было узнать, что Вы сделали в книге немало поправок в связи с моими пометками. Естественно, что мне хочется скорее увидеть Вашу работу».

Благодарный за ее многолетнюю помощь в работе, я написал страничку в своей книге о ней. Может, эта страничка вызвала такую нескрытую ненависть и к Алексею Николаевичу, и к его биографу?

В этом разговоре эта страничка не кажется мне лишней: «Толстой встал, накинул теплую тужурку и спустился вниз. В саду по-прежнему суетилась Людмила Ильинична со своими посадками. Он ласково посмотрел на нее. Прошло уже несколько лет со времени их женитьбы, жизнь его шумна и по-прежнему насыщенна, и он ни о чем не сожалеет. Ласковая, нежная, говорливая Людмила Ильинична всегда была с ним рядом, разделяя его радости и огорчения. А он так нуждался в этом. Да и она чему-то научилась у него: помогала работать над сценарием «Золотого ключика». Нет, он не поминает лихом и Наталью Васильевну. В конце концов, они дружески рассталась и до сих пор переписываются. Только с Людмилой ему стало как-то теплее и проще жить на свете. Они провели эти годы дружно и весело. Что бы она ни делала, он всегда поддерживал ее, восторгался ею. Даже если она сварит обыкновенную манную кашу или сосиски. И ничуть не грешил против своей совести, потому что ему действительно нравилось все, что делала его очаровательная жена. Вот и сейчас он никак не мог умерить свой восторг, видя, как торжественно и любовно она сажала его любимые розы...» (Судьба художника. С. 489).

Трудно поверить, чтобы Т. Толстая могла простить автору этих строк подобные рассуждения Алексея Николаевича Толстого по отношению к Людмиле Ильиничне.

И еще об одном. Начну с цитаты: «Любителей ребусов и головоломок ждет на страницах книги и еще один сюрприз – «копирайт»: «© Издательство «Художественная литература», с дополнениями и изменениями, 1982 г.». Дополнениями и изменениями относительно чего? Относительно первого издания? Но ни слова о том, что перед нами – издание второе. В аннотации же говорится: «В книгу... вошли главы из книг «Судьба художника» и «Алексей Толстой» В. Петелина, а также ряд новых материалов». Сколько же глав из «Судьбы художника» – 79 вошло в «Судьбу» – 82? Все. А из «Алексея Толстого» (ЖЗЛ)? Почти все – со стр. 103 до стр. 380. То есть и «Судьба» – 79 и «Алексей Толстой» вышли вторым изданием под одной обложкой, образовав первое издание «Судьбы художника» – 82. Очень, очень странно... Главы двух исходных книг чередуются, и для того, чтобы подогнать их друг к другу, и произведены небольшие изменения и дополнения» (с. 188).

То есть автор «Судьбы художника» – 82 совершил подлог, выдав второе издание своей книги за первое. Вот к чему привели автора рецензии в «Вопросах литературы» скрупулезные подсчеты глав, составивших «Судьбу художника» – 82. А раз совершил подлог, то тут уж черных красок не жалей!

Нет, автор «Судьбы художника» – 82 этого бесчестного поступка не совершал! Его как литератора публично оскорбили, оскорбили намеренно, злопыхательски!

А теперь о творческой истории «Судьбы художника» – 82, раз уж она так заинтересовала рецензента «Вопросов литературы».

С 1970 года я начал работать над документальным повествованием о жизни, личности и творчестве Алексея Николаевича Толстого. Работал с наслаждением, по письмам и другим архивным и мемуарным свидетельствам реконструируя давно ушедшее. Написал для серии «Жизнь замечательных людей» больше сорока листов. Кто же столько возьмет для молодежного издания при договоре в двадцать листов? Так возникла мысль о разделении рукописи на две книги: «Алексей Толстой» вышел в «Молодой гвардии» двумя массовыми тиражами, «Судьба художника» вышла в Воениздате тоже двумя массовыми тиражами. И вот через пять лет эти две книги соединились в одну, как и было ранее задумано и написано. Так что мне не пришлось подгонять друг к друг главы разных книг, как утверждает рецензент. Только восстановил в прежнем виде написанное. В «Судьбе художника» действительно есть «изменения и дополнения»: в книгу вошла новая глава «Кавказские записки», а изменения касаются стиля, потому что со стороны издательства было высказано немало пожеланий, которые автор с благодарностью принял в надежде улучшить литературное качество своего сочинения. Только и всего. И вышла эта «Судьба художника» третьим массовым тиражом, массовым, а не первым, как утверждает рецензент.