Мой золотой Иерусалим

— Я бы вспомнил, если бы увидел вашу фамилию на дверях, — ответил он.

— А, ну да, — сказала Клара, — но могу поспорить, вы бы не постучали.

— Может быть, и нет, — улыбнулся Питер Харронсон, — но такое желание у меня бы возникло. Проходите, проходите же, садитесь и расскажите, как вы здесь оказались.

— А разве вам не надо работать? — спросила Клара.

— Нет, — ответил он. — На сегодня я все уже сделал. Я работаю слишком быстро для них, мне всегда не хватает работы. Видите, я читал Айрис Мердок.

На столе у него лежала книга, это была действительно Айрис Мердок. И Клара села и рассказала ему четко и подробно, что именно она делает в Париже, а он поведал ей о себе, и ей показалось, она никогда еще не осознавала так ясно смысл событий собственной жизни и не проявляла такого интереса к событиям чужой. Питер сказал, что работает на французском телевидении, он изучал французский язык в Оксфорде и вот уже год как живет в Париже. Работа у него скучная — насколько Клара поняла, еще более скучная, чем у Габриэля, — и она великодушно успокоила его, уверяя, что надо только подождать и ему поручат что-нибудь поважнее чтения Айрис Мердок.

Потом Питер спросил, почему у нее в руках три пары чулок, и она рассказала ему про автомат и спросила, не поможет ли он ей найти Габриэля, а посмотрев на часы и обнаружив, что уже пять, пригласила присоединиться к ним и вместе выпить на площади. Питер принял ее приглашение, и они отправились искать Габриэля. В студии его не оказалось, а поскольку Клара забыла фамилию Патриса — если вообще когда-нибудь ее слышала, — то они не знали, где еще искать, и поднялись в столовую. По дороге Питер, бросив несколько монет в автомат, купил Кларе еще пару чулок в дополнение к ее коллекции, и это тронуло ее до глубины души, она почувствовала, что близка к неуловимому восхитительному состоянию счастья. Патрис и Габриэль пили в столовой кофе; когда Клара представила им Питера, ей показалось, что на лице Габриэля промелькнуло какое-то трогательно-смятенное выражение.

Клара и Питер сели, и все они пили кофе и еще около часа разговаривали о разводе Патриса, причиной которого послужила страсть его жены к одному из его дядюшек. Разговор шел на французском, и Клара чувствовала, что, слушая, выигрывает во всех отношениях — расширяя и свой кругозор, и познания во французском языке. Ей встретилось несколько незнакомых слов, и она поняла, что именно эти слова она всегда искала, и интуитивно сразу признала их. А около шести Клара, которая никогда в жизни не была заводилой ни в одной компании, скомандовала:

— Все, пора, пойдемте чего-нибудь выпьем.

И никто не стал возражать и спорить, не откололся от компании, все обрадовались: да, отличная идея, пойдемте. Сев в машину Патриса, они стали решать, куда ехать. До встречи с Магнусом еще оставалось время, и они по предложению Клары отправились на авеню Габриэль — Клара сказала, что хочет посидеть с Габриэлем на авеню Габриэль, и они посидели.

Габриэль в присутствии остальных держал ее руку, и от этого Клара чувствовала себя счастливой. Но без десяти семь, боясь пропустить Магнуса, она заявила, что надо ехать, и все, снова сев в машину Патриса, отправились на площадь Трокадеро, где их уже ждали за двумя разными столиками Магнус и коллега Патриса. Они посидели около часа, а потом Клара забеспокоилась, как бы все не разошлись, а ей еще было мало — она еще не получила в полной мере того, чего хотела, сама не зная, чего именно, — и когда Питер пригласил всех к себе, сказав, что живет недалеко, она вздохнула с облегчением, не сомневаясь, что никто не откажется.