Моя безумная бывшая

Я жал «Нравится» на все подобные комментарии, чтобы их увидело как можно больше людей, но они всегда проигрывали тем, в которых говорилось о том, что «Нужно выслушать обе стороны, не осуждайте его, пока не будет объективных выводов».

Из-за поднявшегося шума программы с его участием и лекции прекратились. Выпуск книги, которую он писал, тоже отложился на неопределенный срок. Будет нелегко, если дело и правда дойдет до суда, и все же я был бы рад поздравить ее даже с нынешними достижениями. Но я молчал, вспоминая, что именно я отговаривал ее и убеждал в том, что она должна избегать огласки, ведь это слишком грязное дело.

Тем временем в групповом чате с моими друзьями появились сообщения:

«Видели ту статью? Это мой любимый автор!»

«Да зачем такому умному и богатому человеку клеиться к уродинам из издательства?»

Придурки. Да что они понимают. Разозлившись, я набрал: «Вы ничего не знаете. Лучше просто заткнитесь!» – но в последний момент мой большой палец замер. Я и так устал слышать от них то, что я Чистоплюй и Подстилка Мегалички. Ну, скажу я им эти слова, но что это даст? Они не из тех, кто станет прислушиваться. Только набросятся в очередной раз. К тому же, если погорячусь, они поймут, что она в этом тоже замешана, и тогда начнется…

В конце концов я закрыл чат и без какой-либо определенной цели открыл ее профиль в мессенджере: не выложила ли она новые фотографии, не изменила ли статус. Понимаю, что это некрасиво, но я ничего не мог с собой поделать.

Оказалось, статус изменился:

«До отъезда в Ирландию семь дней».

Значит, правда едет. Что ж, может, это и к лучшему, ведь в ближайшее время жизнь в Корее была бы для нее сплошной головной болью. «Разве это не тот самый день, когда родители возвращаются из путешествия?» – подумал я и машинально проверил календарь.

Это что, насмешка судьбы? Может быть, стоит немного подыграть? В другом случае я просто велел бы им сесть на шаттл и добираться на нем, но теперь во мне вдруг проснулась сыновья почтительность, и я решил: почему бы самому не забрать их на машине.

Через семь дней я приехал в аэропорт задолго до прибытия родителей. Вряд ли кто-то за мной наблюдал, но я все-таки озирался по сторонам, пока пробирался к залу отправлений и нарезал круги у табло, на котором высвечивалось время отправки рейсов.

Но разве из Инчхона можно улететь в Ирландию? Наконец я догадался поискать в интернете и выяснил, что таких рейсов нет. Выходит, из Инчхона она полетит в какую-то другую страну, пересядет на новый самолет, а значит, у меня нет ни малейшего шанса выяснить, во сколько и каким рейсом она отправляется. С другой стороны, зачем мне это?

По правде сказать, встреча с ней в аэропорту тоже была бы чревата проблемами. В ее глазах я наверняка выглядел бы как сталкер. И оправдание, что я пришел лишь потому, что сегодня родители возвращаются из-за границы, звучало бы как жалкий предлог.

Чтобы успокоить разбушевавшиеся чувства, я решил отправиться в кафе и скоротать время до приезда родителей за чтением книги, которую захватил с собой.

А с собой я захватил то самое, выпущенное под ее редакцией «Принуждение к красоте», которое она все пыталась заставить меня прочитать.

Не буду врать, что после нашей последней встречи во мне что-то изменилось. Просто я давно ничего не читал, вот и решил закончить хотя бы уже начатую книгу и поэтому по выходным иногда носил ее с собой. Не уверен, можно ли вообще назвать это нормальным чтением, – я читал урывками.

После большого перерыва книга шла нелегко, и я, и без того в растерянных чувствах, совсем разволновался: постоянно отвлекался то на телефон, то на проходивших мимо людей. Ведь это аэропорт – место, где я бывал нечасто. Больше всех в глаза бросались стюардессы в униформах, светловолосые иностранки, девушки, радующиеся предстоящему путешествию, короткостриженые девушки, высокие, девушки в ветровках, в пальто, в кепках… Бесчисленное множество девушек проходило мимо.

Но ее среди них не было.

Очевидный итог. Я его предвидел, но все же стало очень горько. Тоска по ней застала меня врасплох. Неужели из-за того, что я оказался там, где есть шанс встретиться с ней, пусть даже равный одной сотой или даже тысячной процента? Если говорить стихами: все женщины здесь были ею, в любой из них была она. Она растворялась в образах других женщин.

Аэропорт – очень странное место. Я прислушивался к объявлениям рейсов, которые звучали на фоне, старался отвлекаться, но никак не мог перестать думать о ней. В конце концов я закрыл лицо руками и, словно пытаясь спрятаться, зажмурил глаза.

Вспомнилось ее невинное, залитое слезами лицо, когда она держала меня за руку в ночь перед нашим расставанием пять лет назад. Вспомнилось ее лицо в черной маске, когда мы встретились в центре Чонно несколько месяцев назад. Сравнив эти лица, казавшиеся мне такими разными, я впервые попытался представить, каким было разделявшее их время.