Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ)

  "Зимин был и остаётся гордостью советской и российской исторической науки. Учёный с огромным творческим потенциалом, широчайшим кругозором и редкой научной интуицией, он вызывал уважение и восхищение как своими трудами, так и своей личностью. Обладая ярко выраженным холерическим темпераментом, Зимин буквально "горел" жаждой творчества... Зимин был "учёным с мировым именем" в полном смысле этого слова. Не только российские, но и иностранные коллеги относились к нему с глубочайшим почтением, я бы сказал, с преклонением, а также с большой душевной теплотой. Ценились его труды, ценилась его эрудиция, острота мысли, остроумие, раскованность, искренность и желание помочь".

  /Каштанов С.М. Зимин Александр Александрович // Историки России: биографии / сост. А.А.Чернобаев. - М.: РОССПЭН, 2001. - С. 813/...

  11

  Словом, последний университетский месяц июнь, проведённый рядом с Ботвичем, оказался очень успешным и плодотворным в познавательном плане для жадного до знаний Кремнёва, зарядил его информацией под завязку и на всю оставшуюся жизнь. Беседуя с Димой по вечерам, с замиранием сердца слушая его искренние рассказы, профессиональные и качественные на удивление, Максим всё думал при этом: а чего же раньше-то их не соединила Судьба? почему позволила вместе пожить лишь последние два месяца? Ведь проживи они рядом 5-ть лет, допустим, - столько бы они друг другу хорошего и полезного дать смогли в духовном, интеллектуальном и познавательном смысле!!! В отличие от тех же Меркуленко и Жигинаса - двух никчёмных и ничтожных, абсолютно бездарных, тупых и ленивых хохлов, живших по принципу "себе на уме", про которых Кремнёву перед выпуском было и вспомнить-то нечего. Они и сами не узнали и не поняли ничего за 5-ть университетских лет, дубины стоеросовые, тупоголовые! - только просиженные штаны меняли, комнаты в общежитии, да причёски на голове! И Максиму ничего не добавили в копилку памяти кроме злости и отвращения! А под конец ещё и нагло предали его оба, смачно наплевали в душу, поганцы и стервецы!...

  Вот он, пресловутый интернационализм в действии, братство и дружба народов во всём своём неприглядно-тошнотворном виде, про что упорно трезвонили с экранов и всех партийных трибун наши советские бонзы, чем долгих 70-т лет россиянам засерали мозги!

  "Нет уж, ребята, - итожил просветлённый выпускник истфака Максим Кремнёв, сильно обжёгшийся за 5-ть студенческих лет на той тотальной гос-пропаганде любви, терпимости и братской взаимопомощи, когда мысленную подводил черту под подходящей к концу учёбой и общажной жизнь. - Чушь собачья этот ваш сраный интернационализм и космополитизм, демагогия сплошная, вражеская, пустословие!!! А по сути - подлый и наглый обман доверчивого и двужильного великорусского населения, его сознательное зомбирование на многие годы: чтобы сладко и сытно жить за наш великорусский счёт, нашим добром и богатством задарма пользоваться и питаться, вековыми культурными, техническими и научными знаниями и традициями, литературой той же. Нам, славянам-русичам, насельникам Святой Руси, с вами определённо не по пути - с нацменами-дармоедами так называемыми. Отдельно нам надо жить от вас ото всех - и от западных деятелей-хапуг, и от восточных лукавых племён, и от южных! - и по возможности нам самим надо помогать друг другу. Это - всенепременно! Это - главное и обязательное условие выживания ДРЕВНЕЙ ВЕЛИКОРУССКОЙ нации. Другого нет! Иначе - нельзя, иначе соседи сомнут и сожрут - и не подавятся, не поперхнутся, не поблагодарят за пищу!..."

  "А хохлы пусть себе живут с хохлами вместе в своей родной и любимой Хохляндии - и к нам не лезут, не суют носы, не учатся в наших школах и вузах без-платно и без-полезно, не занимают наши места законные и родные. Дело это пустое и убыточное для нас, их своей великорусской наукой и культурой подпитывать, самоубийственное и крайне накладное! Ибо "дураков учить - что мёртвых лечить!..." Ну их всех к лешему, дебилов, бражников и гедонистов! И гори он ясным пламенем - этот гнилой и вульгарный, поганый и пошлый интернационализм! - если кроме как камня за пазухой у малороссов в итоге не остаётся ничего от совместного с великороссами проживания, и какой-то лютой к нам, москалям, ненависти, зависти и злобы..."

  12

  В середине июня, за пару недель до выпуска, в комнату к Кремнёву на проспект Вернадского внезапно нагрянул Жигинас, про которого Максим уже и забыл совсем, вычеркнул его из жизни как хлам ненужный.

  Однако Серёга не забыл его, хотя пару месяцев уже и не видел бывшего кореша, не заявлял о себе. С того момента, фактически, как Максим покинул Главное здание и зону "Ж" - на Вернадского жить перебрался. Тогда-то они и расстались с Жигинасом, которому комната была уже не нужна, который в Сокольники окончательно переселился...