Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ)

  Таков, если вкратце, и был тот стратегический план, что уже в мае-месяце полностью завладел умом и сердцем выпускника-Кремнёва. На него-то он и настраивался два последних университетских месяца, собирался с мыслями, силы копил. С ним же и уехал в конце июня в Пицунду - отдыхать в лагерь "Солнечный". А потом с ним же и в родной Касимов на побывку вернулся, рассказал родителям про него как про дело, давно и твёрдо решённое. Чем поверг батюшку с матушкой в тихий и глубокий ужас, от которого они весь август тайно отходили оба - и всё отойти никак не могли: до того план сына им детским, глупым и неприемлемым показался, ну просто совсем. Они попытались вместе и поодиночке отговорить Максима не пороть горячку в Москве, не бросать диплом, с таким трудом полученный, работу ту же. Но сын был жёсток и непреклонен в своём решении кардинально поменять судьбу, попробовать обставить её, капризную гордячку, бросить ей дерзкий вызов. Для себя, по крайней мере, он всё давным-давно определил и взвесил, сто раз просчитал на досуге, отмерил и потом отрезал с лихостью и на кураже. И не собирался по-рачьи идти на попятную, ниспосланные свыше планы менять. Сиречь трусливо сидеть и ждать у моря погоды, когда рак на горе свистнет, и манна небесная сама ему на голову упадёт, вдоволь напоит и накормит, любовью одарит, счастьем.

  "Не упадёт! И задарма у меня ничего не получится! - чувствовал он, и рассказывал про те свои чувства-прозрения перепуганным насмерть родителям. - За счастье личное насмерть бороться надобно, дорогие мои, хорошие, за свободную и достойную жизнь!..."

  3

  В мае у Кремнёва разболелся зуб, и пришлось ему обращаться в университетскую поликлинику за помощью, пока ещё это было можно сделать ему как питомцу Университета, пока не отняли в Учебной части студенческий билет - его надёжный во все без исключения места МГУ пропуск... С сильно распухшей щекой он приехал на троллейбусе на территорию Главного здания, пришёл там в поликлинику, располагавшуюся рядом с Манежем, занял очередь в регистратуру и принялся уныло ждать, когда можно будет записаться к врачу и получить на руки медицинскую карту.

  У окошка регистратуры, однако, случилась некоторая задержка: молодая девушка-регистраторша никак не могла найти карту стоявшего первым студента-химика, путая его фамилию всякий раз, на слух её не запоминая. Под конец она не выдержала и сказала в окошко зло:

  - Молодой человек! Идите-ка и ищите свою карту сами: я не намерена бегать туда и сюда по 20-ть раз, лазить там по полкам и одного Вас обслуживать. У Вас такая фамилия, извините, что лучше бы её поменять и не морочить людям головы.

  Сказавши это, она подошла и открыла дверцу регистратуры, запустила парня внутрь, к стеллажам, а сама обратилась к следующей по очереди девушке, проверила её билет и спросила, что она хочет и к какому намерена попасть врачу...

  Через минуту подошла очередь и Кремнёва. Он получил на руки карточку и талон и направился в кабинет стоматолога - лечить больной зуб. И пока он сидел в очереди и в кабинете врача, рот широко разинув, да и потом, когда к себе в общагу на Вернадского на транспорте возвращался, - он напряжённо про увиденное в поликлинике размышлял. Про то, главным образом, как парня с лёгкостью запустили внутрь картотеки и доверили самому рыться в карточках.

  Памятливого на бытовые мелочи Максима это и поразило, и заинтересовало одновременно. Хотя бы потому уже, что, начиная с Нового года, сломавшего последний защитный барьер, символически отдалявший Кремнёва от дня выпуска, он всю голову свою сломал, пытаясь решить головоломнейшую задачу: как и где ему раздобыть домашний адрес Мезенцевой. Чтобы не потерять её окончательно за стенами МГУ, и когда придёт срок и появится такая возможность, разыскать эту девушку через родителей и бросить к её ногам всё, что он к тому времени накопит.

  Покажется смешно и дико читателям, но наш помешанный на любви герой буквально заболел этой идеей - адресом БОГИНИ СЕРДЦА, - напряжённо думал про это все последние месяцы, искал варианты. Особенно сильно и жарко - после неудачных походов к Тане, когда она ему прямо и недвусмысленно дала понять, что в её судьбе он человек неприемлемый, лишний... Тогда-то ему и понадобились позарез её домашние координаты, чтобы не потерять с ней связь насовсем, - чего он больше всего страшился. Куда сильнее даже, чем то, что скоро он останется совсем один в Москве - без друзей, без жилья, без работы. Однако ж своё одиночество он внутренне худо ли, бедно ли, - но уже настроился пережить, приготовился к этому, собрал в кулак силу духа и волю. Потерю же Тани - нет, не настроился, и настраиваться не собирался...

  4