Моя бывшая будущая невеста

Хакимов ничего мне не отвечает. Лишь сильнее сжимает ладони, грея их своим теплом. Всем своим видом показывая безоговорочное доверие.

И я, в надежде отпустить прошлое, похоронить его и, переступив, идти дальше, начинаю свой рассказ.

— В тот день я пораньше вернулась с пар — последнюю отменили, и я побежала домой, чтобы порадовать тебя чем-нибудь. Ты в последние дни ходил сам не свой. Я знала, что у тебя проблемы в бизнесе — подслушала как-то твой телефонный разговор — но не торопился со мной ими делиться. Помнишь, я еще позвонила тебе, спросила, когда ты вернешься? — коротко кивает, не сводя с меня бездонных глаз. Помнит, не забыл. — Я хотела быть уверенной, что успею к твоему приходу и приготовить твое любимое блюдо и…подготовиться самой, — к глазам снова подкатывают непрошенные слезы, и я запрокидываю голову, упираясь затылком в стену. Одна все-таки срывается с ресниц и скатывается по щеке. Давид сразу же стирает ее большим пальцем, нежно проведя по скуле.

— Не плачь, Богиня. Пожалуйста. Я и так готов себя разорвать за то, что случилось.

— Ты не виноват, Давид. Самое страшное, понимаешь, что никто не виноват. Киреев — это сумасшедший урод, избалованный папенькин сынок. Мажор, которому никогда и ни в чем не отказывали. Он просто меня захотел. И в тот день пришел получить желаемое.

Хакимов с силой сжимает ладони, и я охаю от внезапной боли.

— Прости, — целует запястья, — прости, пожалуйста. Продолжай.

— Раздался звонок в дверь, и я побежала открывать, думая, что ты понял мой намек и решил подыграть мне. Я даже не заглянула в глазок, и это стало моей главной ошибкой.

Перевожу дыхание, чувствуя, что меня начинает мелко трясти. Но я не остановлюсь. Я целых семь лет ждала.

— Но там был не ты. А Степан. Я не хотела его пускать, правда. Я сопротивлялась…

— Тшшш, девочка, — голос Давида сипит, он обнимает меня за талию и утыкается лицом мне в живот. — Я верю тебе. Теперь я знаю, что ты совсем не причем. Ты — жертва игр ублюдка и моей чудовищной ошибки…

Я продолжаю говорить, глядя в одну точку и раскачиваясь, как сумасшедшая.

— Он ворвался в квартиру и захлопнул за собой дверь. Сказал, что вы договорились, чтобы подписать какие-то документы, просто он приехал раньше. Я повернулась, чтобы пройти в спальню и надеть что-то приличное, но Киреев резко схватил меня за руку и прижал к стене. Я не помню, что он говорил. Старалась вспомнить, но так и не смогла. А потом он впился мне в губы, протолкнув языком в рот какую-то таблетку. Заставил ее проглотить и потащил меня в спальню.

Всхлипываю и закрываю лицо руками. Напряжение над нами висит настолько плотным облаком, что его можно потрогать руками. Давид молчит, он застыл, как изваяние, тяжело дышит и так и стоит на коленях, повесив голову.

— Потом…потом его руки были везде. Я сопротивлялась, но недолго — таблетка подействовала. Я видела перед собой радугу, качалась на ней, как на качелях…сколько так продолжалось, не знаю. Она очень быстро стала меня отпускать. И тогда пришел ты. Я улыбнулась, или мне показалось…Думала, ты пришел меня спасти. Потом опять провалы. И вместо тебя, когда очнулась, увидела Киреева. Он бы избит и очень зол. Он…оторвался тогда на мне…

— Хватит!! — Давид кричит во все горло, отталкиваясь от меня и хватаясь за голову. — Пожалуйста, хватит. Я больше не могу.

Мы молчим, каждый переваривая эту историю внутри себя. Пока я не ощущаю желанного освобождения, только слабость и опустошение. Наверно, полегчает чуть позже, когда я все осознаю в полной мере. Когда разрешу себе не быть больше жертвой. Переживу и отпущу. Но я еще не готова. Не все высказала.

— Я был зол, когда увидел тебя. Вас. Вместе. Я был уверен, что…все было по обоюдному согласию. После того ужина, когда мы приехали домой, ты сказала: «Скоро все будет хорошо». Эти слова тогда задели меня — ты сказала это с такой уверенностью. А потом, увидев вас в нашей постели, был уверен, что ты…переспала ради контракта. Боже, какой я сказочный идиот! Ненавижу! Себя ненавижу!

Теперь я неуверенно опускаю ладонь и зарываюсь пальцами в волосы Давида. Пытаюсь его успокоить, чтобы он не испытывал ту же боль, что и я. Ведь, когда любят, чувствуют боль другого также сильно, как и свою, да?..

— Я просто хотела тебя поддержать. Просто верила в тебя, Давид. И хотела, чтобы ты это чувствовал.

— А машина..?

Сглатываю. Он спрашивает о самом сложном. Но надо идти до конца, чтобы исцелиться.

Глава 48

Тея

— Я попала в больницу с травмами после… — сглатываю и не заканчиваю. И так все понятно. — Через день ко мне прямо в реанимацию пришел отец Степана. Никого не пускают, а его, не родственника даже, пустили. С охраной, которая встала у двери, всем своим видом показывая, что у меня только один выход: согласиться с тем, что мне предложит Киреев-старший. Отец Степана собирался баллотироваться в депутаты, а скандал, если бы я написала заявление на Киреева-младшего, здорово помешал бы его карьере. В общем, это был добровольно-принудительный договор, от которого я не имела права отказаться, — грустно усмехаюсь, обнимая себя за плечи.