Моя чужая новая жизнь

— Знаешь, мы и раньше ссорились. В основном, когда я делал по его мнению какую-нибудь глупость. Ему ведь с самого детства приходилось меня опекать. Мама постоянно просила проследить, чтобы меня не обижали во дворе, или чтобы я вовремя съел обед в школе. А отец… Он говорил, что Вильгельм должен быть безупречным, ведь я должен брать с него пример. Когда мы выросли, доставалось и ему, ведь мне никогда не удавалось добиться одобрения отца. Ни в чём. А значит Вильгельм тоже виноват, что не смог правильно повлиять на меня. Он привык, просто не может по-другому.

Мне почти стало жаль Вильгельма. Хотя бы потому, что всё это было очень хорошо знакомо. Мама вечно пропадала на бесконечных подработках и по умолчанию сгрузила воспитание Полинки на меня, когда я немного подросла. Мелкая же поганка отказывалась меня слушаться. Прогуливала школу, связалась с какой-то мутной компанией, в общем, что хотела, то и творила. Поначалу я упрямо пыталась быть ответственной сестрой, потом забила и поняла — пусть набивает шишек сколько потребуется, это её жизнь. Насильно никого не перевоспитаешь. Правда я никому бы не позволила упрекать себя за то, что не уследила за сестрой. Воспитание детей — это целиком и полностью прерогатива родителей. Отвечать за то, что мать не справилась, а папаша вообще самоустранился, я не собиралась.

— Родственников не выбирают, — мы почти пришли к моему временному жилищу. — Я думаю Вильгельм со временем смирится, что тебя больше не нужно опекать. Может, своей личной жизнью наконец займётся. Говоришь, они давно знакомы с Чарли? Почему же ещё не поженились?

— Честно говоря, сам не пойму, почему Вильгельм тянет с признанием, ведь он давно её любит, — мы остановились у крыльца.

Ну да, он в этом плане оказался посмелее, но, а дальше? Я понимала, что он неопытный, и уже смирилась, но не тащить же его в койку в буквальном смысле за руку, приговаривая: «Расслабься малыш, всё будет хорошо»?

— До завтра? — Фридхельм мягко коснулся моих губ почти в братском поцелуе.

Ну нет, так не пойдёт. У меня вообще-то большие планы на все нежные и не очень части его тела. Пришлось перехватить инициативу. Во-о-от другое дело, целовался он кстати всё лучше и лучше. И это что — всё? Молодое здоровое тело активно требовало продолжения. Видимо ждать, что у него лопнет терпелка, бесполезно. То ли она у него из титана, в отличие от моих нервов, то ли он слишком хорошо воспитан, чтобы завалить меня где попало.

— Может, мы что-нибудь придумаем насчёт продолжения? — чёрт в этих идиотских шинелях даже обняться нормально нельзя.

— Ну, конечно, придумаем, — он успокаивающе улыбнулся. — Я приду к тебе завтра, и пусть Вильгельм только попробует нам помешать.

Стоп, о чём это он? Опять что ли собирается трепаться в библиотеке?

— Я смотрю, тормозить это у вас семейное, — Фридхельм непонимающе нахмурился, а я ещё больше завелась. — Когда я была «Карлом», ты проявлял гораздо больше энтузиазма, лапал чуть ли не под каждым кустом. Может, я действительно не цепляю тебя в образе девушки? — я уже не знала, что и думать.

— Эрин, ну что ты такое говоришь, — он смущенно улыбнулся. — Когда ты притворялась Карлом я… Я хотел, чтобы весь этот фарс прекратился. Я не знал, как ещё подтолкнуть тебя признаться, боялся, что ты сбежишь и так и не узнаешь, что я к тебе чувствую.

— Отлично! А сейчас значит добился, что мы в отношениях, и можно смело меня динамить? — ох, что-то я правда разбушевалась, никак ПМС на подходе?

— Что такое динамить?

— Забей! Всё, я иду спать, — я развернулась и, уже поднимаясь на крыльцо, услышала его тихое:

— Эрин, у нас с самого начала пошло всё не по правилам. Если бы я встретил тебя в Берлине мы бы встречались как положено, потом бы поженились. Ты для меня очень много значишь, и я не хочу пользоваться ситуацией и бестолково завалить тебя где-нибудь на сеновале. Война рано или поздно закончится.

Н-да. У меня бывали особо ретивые поклонники, которых приходилось осаживать, ибо секс на первом же свидании для меня всё-таки перебор, но чтоб наоборот… Такого ещё не было.

— А что если война закончится намного позже, чем ты думаешь? — мне плевать, насколько не патриотично это звучит.

Нет, это ж надо придумать — традиции ему подавай! Приличия он, видите ли, соблюдает! Да уже давно пора приступить к неприличиям, зелёный свет горит, можно сказать, прожектором! Вот не зря я всю жизнь избегала таких нежных созданий. Хотя в последнее время брутальные самцы вроде Шнайдера ничего, кроме желания прописать в челюсть, не вызывают. Вот так и меняются жизненные идеалы. Мальчик-ботан из классификации «обнять и плакать» каким то волшебным образом перевоплотился в соблазнительную цель — «валить и трахать». Может, это я такая озабоченная, всё и сразу мне подавай. Чёрт с ним, пусть старомодно ухаживает, провожает до крыльца, скромно целуя на прощание. Посмотрим, что из этого выйдет.

* * *

— Керосин! Спички! Мыло!

— Молоко свежее, только утром корову подоила!

— Грибы сушёные и капустка, пробуйте!