Моя чужая новая жизнь

— Быстро в укрытие! — едва мы остановились, Каспер открыл дверь, выталкивая меня в снег. Парни, кто способен был передвигаться, тоже попрыгали в снежную насыпь — другого укрытия, как бы, и нет. Я замерла, пытаясь разобрать, что происходит. Привычным фоном звучали вой моторов, пулемётные выстрелы. Вряд ли это надолго. Не будут же они часами обстреливать одну машину. Или будут? А если мы по пути нарвёмся на кого-нибудь ещё?

— Эй, они улетают! — закричал кто-то.

Отплёвываясь от снега, я поднялась и побрела к машине.

— Ребята, грузимся и валим, — выпрыгнуть-то они смогли, а вот залезть без помощи обратно — с этим туго. — Давайте шустрее, пока сюда не принесло ещё кого-нибудь.

Я с облегчением выдохнула, увидев бледную мордаху Коха. Даст бог, мы сегодня всё-таки доедем до госпиталя. Убедившись, что все залезли в машину, я открыла водительскую дверь. Стоп, а где Каспер?

— Каспер?! — я вскрикнула в ужасе.

Он сидел, беспомощно привалившись к стеклу, нижняя часть лица превратилась в кровавую маску.

— Каспер! — я бросилась к нему. — Потерпи, я тебя перевяжу.

Я едва понимала, что говорю. Чем, блядь, я его перевяжу, когда здесь нет аптечки? По его шинели текла кровь. Пуля попала прямо в челюсть. Осколки кости, судорожно сокращающиеся мышцы… Я никогда не была настолько близко к шоку. Что мне с этим делать? Как помочь? Да как тут поможешь — нужно скорее отвезти его в госпиталь.

Я вскочила в кабину, молясь, чтобы машина завелась. Если пробили бензобак, это будет всё, финиш.

— Давай же, ну, — со злостью пробормотала я.

Чёрт, если что, её даже толкать некому — сплошные калеки. Наконец, мотор, чихнув, заурчал. Каспер хрипло, тяжело дышал, по подбородку текла смесь крови и слюны.

— Ты держись, — мой голос предательски задрожал. — Хотел же, чтобы мы прокатились с ветерком, щас всё будет…

Я старалась смотреть на дорогу. Боялась, если увижу его глаза, меня окончательно накроет. Каспер вцепился в мою руку, то сильнее сжимая её, то ослабляя хватку. Его стоны перекрывали шум мотора. Судорожные рыдания стискивали горло, я бы отдала сейчас что угодно за ампулу с морфием.

— Ну, где же ты, добрый Боженька? — меня накрыла настоящая истерика. — Спаси его, ведь он в тебя верит…