Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Талант художника помогал ему составлять карты, игры и головоломки; дед был среди первых шведских учителей, использовавших при обучении наглядный материал. К тому же он писал акварели, а иногда даже большие картины по заказу организаций. Например, он расписал стены в магазине низких цен «Бёрьес» в Тингсрюде. В этом маленьком смоландском городишке дедушка жил в молодости, когда женился и работал в народной школе. Там же родился мой папа Гёран.

Солнечным летним днем я, мой дядя, двое кузенов, брат и один из племянников собираемся на семейную встречу. Сначала мы пьем кофе в закусочной «У Бёрье» и рассматриваем дедушкины настенные росписи. Владелец закусочной – один из сыновей Бёрье – водит нас по магазину. Носить фамилию Бойс здесь, в Тингсрюде, приятно – дедушка был местной знаменитостью. Роспись на стенах магазина – сельская романтика, сцены сельской жизни из дедушкиного детства и еще более ранних времен. Чаще всего встречаются изображения лошадей. Бёрье начинал предпринимательскую деятельность с магазина низких цен, где продавалось все для коней, и, хотя сейчас ассортимент расширился, лошади продолжают занимать в его бизнесе центральное место.

Во времена моего детства Тингсрюд славился пивоваренным заводом и пивом; сегодня к этому прибавился судостроительный завод. Пиво, лошади и лодки – не могу отделаться от мысли, что такой набор как нельзя лучше подходит для нашего путешествия к генеалогическим корням. Ведь именно эти три фактора послужили движущими силами развития земледелия, да и всей культуры бронзового века. Благодаря им наш род оказался в южно-шведской провинции Смоланд.

Дедушка с отцовской стороны родился на не большом, но и не маленьком хуторе в Веккельсонге, в нескольких десятках километров к северу от Тингсрюда. Семейная легенда гласит, что его дед по отцу – то есть мой прапрапрадед – начинал свой путь как беднейший железнодорожный рабочий. Но он встретил девушку, дочь судебного заседателя, и этот заседатель помог молодой паре купить хутор.

Перед церковью в Веккельсонге стоит большая фигура коровы. Это увеличенная копия деревянной игрушечной коровы, которую мой дед вырезал в молодости, в тот короткий период, когда они с братьями открыли фабрику по изготовлению игрушек. Эта корова является символом местной молочной промышленности и прародительницей той коровы, которую сейчас можно увидеть на упаковке молочных продуктов, произведенных компанией «Арла».

Из Веккельсонга мы едем дальше, в Урсхульт, расположенный в нескольких километрах к востоку. Генеалоги обнаружили, что моя отцовская линия происходит оттуда. Мы и понятия об этом не имели.

В Урсхульте нет заметных следов Эрика Бойса вроде статуй коров или настенных росписей. Зато есть краеведческий клуб, где мне дают контакты местного генеалога. Его зовут Клас Самуэльссон; он тоже оказывается нашей родней по нескольким пунктам, но не по прямой отцовской линии, а мы сейчас ищем именно ее.

Клас Самуэльссон ведет нас в красный домик, так называемый Южный хутор Фруарюд возле озера Оснен. На берегу пасутся коровы, принадлежащие нынешнему владельцу. Они щиплют траву такого зеленого цвета, какой бывает, только если коровы веками пасутся на одном и том же лугу.

В старых судебных протоколах Клас Самуэльссон отыскал сведения о нашем предке Монсе Монссоне. Монс Монссон родился где-то в середине XVII века. Поначалу был коронным крестьянином, то есть арендовал хутор у короля. В XVIII веке потомки Монссона выкупили хутор и землю.

Произведя подсчеты, я прихожу к выводу, что младший участник нашей группы – сын моего брата – представляет собой одиннадцатое поколение по прямой нисходящей линии, начало которой положил Монс Монссон.

Во времена Монса Монссона дом и постройки, конечно, скорее были серыми, чем красными, а крыша крыта не черепицей, а торфом или камышом. В остальном все выглядело почти так же, как сейчас. На лугах, спускавшихся к озеру, весной цвели яблони. С давних пор районы к югу от Оснена славятся луговыми яблонями. Некоторые производители даже получили грант от Евросоюза, чтобы и дальше выращивать яблоки этим старинным способом. С экономической точки зрения, конечно, яблоки – не слишком выгодная культура. Но здешние луга отличаются редким многообразием видов растений: море цветов, есть даже орхидеи. Природно-историческая ценность этого уникального места, кажется, выше экономической.