Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Мне все же было интересно, откуда явилась Мэрта из Ставнэса – жена звонаря, мать Карин Гудмундсдоттер, и что за «теща» упоминается в документах. Однако поиски Хокана забуксовали, и он посоветовал мне связаться со своим приятелем-генеалогом Петером Олауссоном, сотрудником Карлстадского университета, специализирующимся на истории Вермланда.

Я пишу ему – и через несколько дней получаю по электронной почте любезный ответ. Петер Олауссон согласен поискать в архиве сведения о матери Карин Гудмундсдоттер Мэрте и о ее матери, «теще» с подворья ставнэсского звонаря.

Все это происходит осенью 2012 года. Потом на долгое время воцаряется тишина. Почти два года спустя, в июне 2014 года, я получаю новое письмо от Петера Олауссона. Оно начинается так: «Вы, наверное, решили, что я про вас забыл. Нет, не забыл, но совсем не имел времени заняться вашим вопросом. Надеюсь, кто-то другой смог вам помочь лучше меня».

Но я так легко не сдаюсь. В ответном письме я прошу Олауссона о встрече – хочу хотя бы получить ответ на самые общие вопросы, касающиеся жизни в районе Глафсфьордена в XVIII веке. К счастью, Олауссон соглашается.

Через несколько недель, в жаркий августовский день, я выхожу из поезда на станции Арвика. Петер Олауссон встречает меня на машине; встреча с ним превосходит все мои ожидания. У него сейчас отпуск, но он тратит на меня полдня, показывая окрестности озера, места, связанные с историей моего рода.

Мы подъезжаем к красивой ставнэсской церкви, где служил звонарем мой прародитель Гудмунд Эрландссон, осматриваем место на берегу, где стоял дом звонаря, в котором родилась Карин Гудмундсдоттер.

В качестве бонуса я получаю множество сведений о писательнице Сельме Лагерлёф. Раньше я не понимала, почему она была так сильно привязана к этим местам; ведь дом ее детства, Морбакка, находился в Восточном Эмтервике, за много километров отсюда. Но, оказывается, у Сельмы Лагерлёф имелись родственники в районе Глафсфьордена. Один был священником в Ставнэсе тогда же, когда мой предок Гудмунд Эрландссон работал там звонарем. Другой служил в церкви поблизости – сейчас там ничего нет, одни развалины. Он стал одним из прототипов Йёсты Берлинга, рассказывает Петер Олауссон. Мы останавливаемся, и я встаю на то место, о котором была написана, наверное, самая знаменитая во всей шведской литературе фраза: «Наконец пастор поднялся на кафедру». История про пьющего пастора, который со скандалом потерял свое место, случилась в действительности, рассказывает Петер Олауссон, все остальное – плод фантазии Сельмы Лагерлёф.

Мы заезжаем в господскую усадьбу Хилльрингсберга, в которой я была уже целых два года назад, потом в Форс, где Гудмунд Эрландссон нес солдатскую службу и встретил Мэрту, на которой потом женился. В Форсе жила женщина – вылитая майорша из Экебю, персонаж «Саги о Йёсте Берлинге», замечает Петер Олауссон. Я думаю о том, что необычное имя – Гудмунд Эрландссон – отсылает к другой книге Лагерлёф, «Сказка о сказке и другие сказки». Блестящий молодой человек по имени Гудмунд Эрландссон – главный персонаж новеллы «Девушка с Болотного хутора». Виктор Шёстрём поставил по этой новелле немой фильм. Премьера состоялась в кинотеатре «Красная мельница» в Стокгольме в 1917 году – в том же году моя бабушка Берта закончила стокгольмскую учительскую семинарию. Очень может быть, что прообразом девушки с Болотного хутора стала первая жена Гудмунда Эрландссона. Моя прародительница Мэрта, согласно метрикам, была его второй женой.

У ткацкой фабрики в Клэссболе, знаменитой тем, что там делают скатерти для нобелевских торжеств, мы останавливаемся выпить кофе в здании старой мельницы. Петер Олауссон заказывает чашку кофе и пирожное, а я покупаю бутылку яблочного сока. Стоит гнетущая жара, и мы решаем посидеть в зале, тут прохладнее. Когда мы садимся за столик, Петер вдруг говорит:

– Кстати, есть еще кое-что. Я нашел ту тещу.

– Что? – Прошло всего две недели с тех пор, как он написал, что не может найти мать Мэрты.

– Да, но потом я ее отыскал. Ее звали Анника. Она из Стокгольма.

Итак, я дважды съездила в Вермланд, искала своих предков среди лесных финнов и древних западно-шведских родов, а след привел меня назад, в Стокгольм. В столицу, где в молодости жили и учились на врачей мои родители и где я сама живу уже много лет.

– Так часто бывает, когда составляешь родословную. Случаются самые неожиданные совпадения, – говорит Петер. – Иногда ощущение такое, будто ходишь по кругу.