Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Волны у норвежского берега, оказавшегося ближе всего к оползню, достигали десяти-двенадцати метров высоты. Все находившиеся в этот момент на берегу погибли. Выжили только те, кто ушел, например, в горы – на охоту. Можно вообразить себе их ужас, когда, вернувшись в деревню, они обнаружили, что ее смыло водой, а их родные и близкие утонули.

Жители прибрежного Доггерленда тоже погибли. Волны цунами здесь были ниже – в три-четыре метра высотой. Но в Доггерленде, в отличие от Норвегии, не было гор, на которых можно спастись от бушующей воды.

Теоретически можно предположить, что какие-нибудь отдельные жители Доггерленда находились в этот момент в море. Ловили макрель или охотились на морских птиц. В открытом море волны цунами достигают всего нескольких сантиметров высотой и едва ощущаются. Лодка лишь слегка качнулась; больше рыбак ничего не заметил. До тех пор, пока он или она не направил лодку к берегу, где волны уничтожили все. Поселение смыло с лица земли. Друзья, родные – погибли.

В последовавшие затем столетия море продолжило подниматься, и теперь Доггерленд лежит под водой. Земля, тысячи лет дававшая приют людям, сделалась частью морского дна.

Я стала размышлять над тем, когда мои собственные прародительницы появились в Скандинавии и какими дорогами они шли. Приплыли из Доггерленда? Перешли пересохший Эресунд или двинулись в обход современной Финляндии? Ответ на эти вопросы требовал более детального анализа моей митохондриальной ДНК, чем тот, что могла предложить исландская фирма deCODE.

Летом 2013 года я заказала тест у Family Tree DNA (FTDNA) – американской фирмы, которая специализируется на генеалогических изысканиях. Я поскребла изнутри щеку пластиковой лопаточкой, сунула лопаточку в пробирку и отправила конверт с пробой в лабораторию. Через несколько недель я получила из США полный отчет о моей митохондриальной ДНК – самый полный митохондриальный тест из ныне возможных.

Я узнала, что принадлежу к подгруппе U5b1b1.

Я – саамка?

Когда я увидела результат анализа, моей первой реакцией было изумление. Как? Неужели я по происхождению саамка? Я попыталась вспомнить все, что знаю о своей семейной истории. Старшая из известных мне прапрабабок по материнской линии жила на западе Швеции в Вермланде. Никто не упоминал, что она могла быть саамкой.

Но митохондриальная группа U5b1b1 характерна именно для саамов, к ней принадлежит почти половина саамов, прошедших ДНК-тесты. Их вариант митохондриальной ДНК даже называется «саамский мотив». У других европейцев этот генетический вариант встречается редко.

Обнаружить, что ты по происхождению саам, – это, по-моему, ужасно интересно! Конечно, саамское происхождение не имеет для меня ни практического, ни юридического значения – мой саамский предок затерялся где-то во тьме времен.

Саамы считаются единственными коренными европейцами. Это значит, что они, в соответствии с международными соглашениями, пользуются особыми правами. Взрослые саамы имеют право голосовать в саамском тинге[17]. Те, кто живет в саамских поселениях, пользуются льготами в охоте и рыболовстве.

Мне, для того чтобы тоже пользоваться всеми этими правами, недостаточно просто вынуть из кармана бланк с результатами ДНК-теста, который удостоверяет: сколько-то веков назад у меня имелся предок-саам. Я должна доказать, что саамские традиции соблюдаются моими ближайшими родственниками. Хотя бы кто-то из моих родителей, бабушек или дедушек должен говорить по-саамски дома. Если эти требования соблюдены, то совсем необязательно иметь саамские гены, можно быть просто приемным ребенком.

Десятки тысяч людей по всей Скандинавии имеют саамское происхождение и являются носителями «саамского мотива». Их прародительница с большой вероятностью жила на севере Испании или на юге Франции 18 000 лет назад, в самые жестокие времена ледникового периода. Когда потеплело, ее потомки двинулись на север, следом за северными оленями. Но потом они, видимо, сделали крюк.

В 2004 году эстонская исследовательница Кристиина Тамбетс опубликовала в научном журнале свою докторскую диссертацию, а потом и статью. Заголовок звучал так: «Западные и восточные корни саамов». Кристиина Тамбетс сотрудничала с ныне покойным генетиком из Умео Ларсом Бекманом. Бекман в конце 1950-х годов работал на севере Швеции. В первую очередь он изучал генетику болезней, но его интересовал и вопрос о том, как заселялся Норрланд[18]. У Ларса Бекмана не было доступа к современным методам определения ДНК. Он работал главным образом с отдельными маркерами, например с группами крови.