Моя доисторическая семья. Генетический детектив

В утро, на которое назначена моя встреча со Славомиром Кадровым, льет дождь, большинство туристов не выходят из гостиницы. Кадров работает в краковском отделении польской Академии наук – это каменный дом всего в нескольких сотнях метров от центральной площади. Мне приходится ждать почти полчаса: из-за дождя на дорогах образовались пробки. Но когда Кадров наконец приезжает, он уже ни на что не отвлекается и посвящает ответам на мои вопросы всю вторую половину дня.

– Что такое культура шнуровой керамики?

Это мой первый и самый важный вопрос. Чтобы получить на него ответ, я добралась до самого Кракова. Территория современной Польши и река Висла были центром культуры шнуровой керамики, поэтому так важно поговорить именно с польским ученым.

Славомир Кадров ни секунды не колеблется:

– Культура шнуровой керамики – это фьюжн.

Фьюжн. Слияние. Смешение людей и культур – постоянная тема. Когда я беседую с ведущими археологами мира, слово «слияние» звучит снова и снова. Кажется, почти всеми поворотными моментами своей истории Европа обязана миграциям, столкновениям и смешениям культур. У людей современного типа на Ближнем Востоке рождались дети от неандертальцев, солютрейская культура ледникового периода разработала новый тип более современных орудий труда, когда жестокий холод заставил людей жить вместе, мигрирующие земледельцы смешались с местными охотниками Скандинавии…

– А какие именно группы перемешались и создали культуру шнуровой керамики? – естественно, этот вопрос я задаю сразу после первого. И получаю неожиданный ответ:

– Вне всякого сомнения, самой важной была культура воронковидных кубков.

Культура воронковидных кубков! Это же те самые земледельцы, которые первыми пришли в Данию и Швецию. Неужели инициатива пришла с нашей стороны? Из Скандинавии? Некоторые немецкие исследователи – и те, кто работает с ДНК в Майнце, и представители традиционной археологии вроде Бернгарда Зиха из Галле – тоже полагают, что культура воронковидных кубков шла с севера в сторону Центральной Европы примерно тогда же, когда земледельцы Гёкхема строили в Вестергётланде коридорные гробницы. То есть около 5500 лет назад. Да и сосуд из Броносице с первым в мире изображением повозки на колесах тоже относится к останкам культуры воронковидных кубков.

Славомир Кадров показывает на карте, какие встречи и переселения народов играли, по его мнению, важную роль в период развития культуры шнуровой керамики.

Свой вклад внесли земледельцы – представители культуры воронковидных кубков из Ютландии. На юго-востоке Польши существовала культура шаровидных амфор, этот регион испытывал влияние трипольской культуры, распространенной на территории Украины. Общины из Ютландии и юго-восточной Польши где-то встретились, и в результате этих встреч развилась культура шнуровой керамики.

И, конечно, нельзя забывать о влиянии из восточных степей, напоминает Славомир Кадров. Все говорит об экспансии степных людей с востока на запад. Из современной Венгрии они распространились до Германии и Польши.

Раньше коллеги и предшественники Славомира Кадрова считали, что культура шнуровой керамики – не более чем продолжение и развитие уже существующей земледельческой культуры.

– Но сейчас шнуровую керамику рассматривают как радикально новую. Революционную, – говорит он.

Естественно, Кадров знаком с идеями американца Дэвида Энтони о том, что конные орды из степи принесли с собой индоевропейские языки. Кадров относится к этой теории с некоторым скепсисом. Прежде всего, Кадров сомневается, что лошади имели такое большое значение, какое придает им Энтони. Конечно, в более поздние моменты истории Европы и Азии лошади были очень важны. Но ничто не указывает, что повозки на конной тяге появились раньше, чем 4000 лет назад. Самые старые повозки найдены далеко в степных районах, на берегах реки Тобол к востоку от Уральских гор. Вполне может быть, что первых лошадей одомашнили уже 7000 лет назад. Но Славомир Кадров считает, что поначалу на них смотрели только как на мясных животных, а не как на транспорт. Повозки, запряженные быками, в первые 1500 лет после изобретения колеса сохраняли свое значение.

Славомир Кадров подчеркивает еще один фактор, который считает более значимым для распространения новых языков и нового образа мысли, чем лошади. Фактор, по его мнению, недооцененный Дэвидом Энтони и другими приверженцами степной теории.

Кадров хочет вывести на авансцену лодки.

Целый год я раздумываю над словами Славомира Кадрова. Чем больше я читаю, тем больше убеждаюсь в его правоте. Лодки для ранней истории Европы были важнее, чем принято считать. Большинство ученых недооценивают роль морских путей. Но если к ним присмотреться как следует, то на место встанут сразу несколько элементов головоломки, которая до этого казалась неразрешимой.