Моя фамилия Павлов

К середине апреля освободили Николаев, а к концу месяца и Киев, за это время котел основательно сжался, а количество немцев хорошо сократилось. Если с продовольствием у них больших затруднений не было, то вот боеприпасы к этому времени почти закончились, как и практически вся техника. Та, что еще не была уничтожена, просто стояла без топлива, которого не осталось совсем. К этому времени все больше и больше солдат противника стали сдаваться, и котел все быстрее сжимался, пока к началу мая остатки немецких войск полностью не сдались. Наносимые удары, один за другим, не только подрывали моральный дух немцев, но и заставляли задуматься их союзников.

Весной войска Карельского фронта вышли к государственной границе и перешли ее, после чего финское правительство запросило перемирия для заключения мира. В Москву прибыла финская делегация, сделано это было тайно, и в ходе четырехдневных переговоров 21 мая между СССР и Финляндией было подписано мирное соглашение.

Согласно этому соглашению, финские части незамедлительно покидают еще захваченные советские территории и интернируют немецкие части на своей территории, а кроме того, Финляндия выплачивает СССР контрибуцию.

Для Сталина это, откровенно говоря, было неожиданно, можно было, конечно, додавить Финляндию и вернуть ее в состав страны, но при этом будут большие потери. Помимо того, это решение позволит уже сейчас высвободить большую часть войск, которые требуются на Западном фронте. Именно поэтому Сталин согласился на переговоры и заключение мирного договора с Финляндией.

Интернировать немецкие войска не получилось, да финны и не старались это сделать, немцам просто дали возможность срочно передислоцироваться в соседнюю Норвегию. В итоге остался только небольшой участок Северного фронта на границе с Норвегией, где продолжались бои, а так финны немедленно ушли, кроме того, они вернули всех наших пленных, которых до этого захватили в плен. После этого вдоль всей границы снова стали патрулировать наши пограничники, но кроме них осталась и часть войск. Основная же часть войск Карельского фронта была переброшена на Запад[76].

Все это время я пополнял свои войска и готовился к новым боям, а так как у меня было меньше войск, чем у Жукова и Рокоссовского, то и планировать котлы я не мог, по крайней мере такие большие.

Оставив Ригу после того, как мои бойцы ее захватили, я вернулся в свой старый штаб. Учитывая, что мои силы сильно размазались, думал просто начать планомерно теснить немцев, используя танки. Бронегруппы прорывают их оборону и, не сильно отдаляясь от передовой, вовсю резвятся в ближнем немецком тылу, создавая у противника панику, после чего основные войска медленно переходят в наступление, вынуждая немцев отступать.

Но после того, как Ленинградский фронт был в полном составе переброшен на Карельский и смог вывести Финляндию из войны, основная часть Ленинградского и Карельского фронта была переброшена в Прибалтику, и организован Прибалтийский фронт. С началом прибытия этих войск я смог приступить к выведению из Прибалтики уже своего войска, тем самым повышая их плотность на своем фронте.

После того как произошло полное перемещение войск, 13 июня 1944 года мой фронт перешел в наступление. Разумеется, перед этим наступление было согласовано с Генштабом и Ставкой, и его начало было самым обычным. После артподготовки вперед двинулись танки и штурмовые самоходки, которые огнем своих орудий уничтожали уцелевшие огневые точки противника, а уже за ними шла пехота и бронетранспортеры.

Испытывавшая тотальный дефицит тяжелой бронетехники немецкая армия мало что могла нам противопоставить. Поступавшие на фронт в больших количествах противотанковые орудия также быстро и уничтожались, так как были самыми первыми целями как для танкистов, так и для пехотинцев.

Вперед двинулся разом весь фронт, а немцы, которые еще не успели отойти от последних поражений, стали лихорадочно перебрасывать в Белоруссию подкрепления, порой ослабляя другие участки фронта. Мои войска, как гидравлический пресс, медленно, но неукротимо двигались вперед. Пускай в среднем они проходили километров 10 в день, но и это не позволяло немцам создать мощные укрепления, а все, что они строили, достаточно легко уничтожалось, и примерно за месяц мы достигли Минска.

Вот тут я и сделал ход конем. Противник уже привык к нашему неторопливому продвижению, а я, окружив город и быстро создав оборону, причем мы заняли свои старые позиции с бронекапонирами, которые так и остались тут с 41-го года, всей основной массой войск ударил на Вильнюс. Я хотел окончательно решить прибалтийский вопрос и не тянуть до конца войны, как было в моей истории[77].