Моя гениальная подруга

Так оно и было. В ноябре отец и сын Черулло вызвали Стефано, даже не подумав сперва показать готовую работу Лиле, хотя она пока жила с ними. Стефано взял с собой невесту и Пинуччу: все трое выглядели так, словно шагнули в наш мир прямиком с телевизионного экрана. Лила потом говорила мне, что, когда она увидела настоящую обувь, сшитую по ее старому эскизу, то испытала потрясающее чувство, будто появилась добрая фея и исполнила ее желание. Пинучча от удивления аж раскрыла рот и бросилась мерить понравившиеся туфли, осыпая комплиментами Рино, которого считала подлинным автором этих обувных шедевров – легких, прочных и невероятно элегантных. Только Стефано остался недоволен. Перебив Лилу, которая поздравляла брата, отца и работников, он велел Пинучче, сладким голоском восхвалявшей Рино – при этом она кокетливо приподнимала ногу, демонстрируя, как прекрасно сидят туфли, – закрыть рот и принялся в пух и прах разносить их работу, указывая на многочисленные отклонения от эскизов. Особенно он обозлился, обнаружив, что мужские ботинки, сшитые по той же модели, над которой Рино с Лилой когда-то трудились втайне от Фернандо, отличаются от оригинала. «Зачем тут окантовка? Что это за швы? Откуда золотая пряжка?» – раздраженно спрашивал он. Фернандо объяснял, что немного изменил модель ради усиления прочности, ну и еще с целью скрыть кое-какие ее недостатки, но Стефано ничего не желал слушать. Он вложил огромные деньги не для того, чтобы они шили какую-то там обувь, сказал он, а для того, чтобы они сшили модели, придуманные Лилой.

Обстановка в мастерской накалилась. Лила попыталась защитить отца: дескать, ее рисунки – всего лишь плод детской фантазии, а изменения, кстати совсем не заметные, и правда необходимы. Но Рино стал на сторону Стефано, и спор разгорелся с новой силой. Наконец Фернандо в изнеможении опустился на пол в углу и, глядя на картинки на стене, сказал:

– Если тебе нужна обувь к Рождеству, бери эту. А если нужна точно такая, как нарисовала моя дочь, ищи того, кто ее сделает.

Стефано отступился, а за ним и Рино.

К Рождеству обувь появилась в витрине, украшенной падающей звездой из ваты. Я ходила на нее посмотреть: элегантные, невероятно красивые туфли и ботинки создавали впечатление благополучия, резко контрастировавшее с убогой витриной жалкой мастерской, в которой посреди лоскутов кожи, шил, деревянных колодок и прочих сапожных атрибутов до потолка высились коробки с обувью, дожидавшейся покупателей. Несмотря на изменения, внесенные Фернандо, это была обувь из нашей детской мечты, не имевшая ничего общего с реальной жизнью квартала.

На Рождество они не продали ни одной пары. Как-то раз в мастерскую зашел Антонио, попросил у Рино ботинки сорок четвертого размера и примерил. Потом он говорил мне, какое испытал удовольствие, чувствуя себя хорошо обутым. Он уже видел в воображении, как мы с ним идем на свадьбу, и он – в новом костюме и этих ботинках. Но ничего не вышло. Когда он спросил, сколько стоят ботинки и Рино назвал цену, Антонио так и замер, разинув рот: «Ты что, с ума сошел?» Рино предложил ему рассрочку: «Будешь выплачивать каждый месяц». Антонио только рассмеялся: «Лучше уж машину куплю».

56

Лила, поглощенная подготовкой к свадьбе, не обратила внимания, что брат, до того пребывавший в приподнятом, несмотря на усталость, настроении, снова помрачнел, стал плохо спать и злиться без повода. «Он как капризный ребенок, – объясняла она Пинучче. – Если его желания не исполняются немедленно, обижается на весь свет». Лила вовсе не воспринимала провал рождественских продаж как окончательный; Фернандо, впрочем, придерживался того же мнения. В конце концов, обувной рынок сильно зависит от сезонного фактора, а в белых коробках, пирамидой сложенных в мастерской Черулло, имелись модели, рассчитанные на разные времена года. Надо просто немного подождать – весны, лета или осени, – и обувь непременно раскупят.

Но Рино не мог терпеть. После Рождества он, ни с кем не посоветовавшись, отправился к хозяину пыльной обувной лавки на шоссе, связанному с семейством Солара, и предложил ему выставить на продажу несколько пар обуви «Черулло»: без всяких обязательств, просто чтобы посмотреть, как пойдут. Торговец вежливо ему отказал, объяснив, что его клиентов такая продукция не интересует. Рино рассердился, вспылил, и они повздорили, что стало известно всему кварталу. Фернандо отругал сына, Рино в ответ наговорил отцу грубостей. Лила в очередной раз убедилась, что ее брат – источник хаоса и разрушений, и это ее пугало. Потом она стала замечать, что, когда они выходят гулять вчетвером, брат всегда старается пропустить их с Пинуччей вперед, а сам идет сзади, в чем-то горячо убеждая Стефано. Колбасник выслушивал его спокойно, только однажды до Лилы донеслись его слова:

– Извини, Рино, но ты, наверное, думаешь, что я потратил такую кучу денег просто так, только из любви к твоей сестре? Обувь готова, и обувь отличного качества. Теперь ее надо продать. Проблема в том, чтобы найти подходящий рынок.