Моя гениальная подруга

– Ему все равно.

– Лила, я боюсь.

– Вспомни, что мы в детстве вытворяли. Тоже боялись, но вытворяли. Я специально тебя ждала.

Стефано вернулся без халата: черные волосы, загорелое лицо, черные сверкающие глаза, белая рубашка, темные брюки. Он открыл машину, сел за руль и откинул верх. Я хотела забраться на заднее сиденье, но Лила меня не пустила и первая села назад. Пришлось мне, преодолевая неловкость, устроиться впереди, рядом со Стефано. Он тронул машину с места и покатил в сторону новых домов.

Ветер разогнал жару. Мне было хорошо: скорость пьянила, но от Карраччи исходила волна надежности и покоя. Меня не покидало ощущение, что Лила, в двух словах обрисовав мне ситуацию, на самом деле ничего не объяснила. Да, именно с этого спортивного автомобиля, купленного только для того, чтобы покатать ее, все и началось. Да, Стефано, зная о планах Марчелло Солары, дерзко нарушил неписаный закон. Да, я тоже сидела в машине, втянутая в эту историю в качестве прикрытия: чтобы остальные двое могли вести разговоры, не предназначенные для чужих ушей. Что за странная дружба между ними завязалась? Я догадывалась, что происходит что-то важное, но Лила не смогла – или не захотела? – поделиться со мной всем, что знала сама, и я плавала в тумане. Что она задумала? Она не может не понимать, какая разразится буря – посильнее той, что поднялась в классе, когда Лила бросалась в нас смоченными в чернилах бумажными шариками. Хотя… Лила всегда была готова нарушить равновесие только ради того, чтобы посмотреть, как его восстановить. Мы мчались по шоссе, ветер трепал нам волосы, довольный Стефано умело вел машину, а я сидела рядом, как будто была его девушкой. Из головы не шли его слова о том, что я похожа на кинозвезду. Интересно, я смогу ему понравиться больше, чем Лила? Тут я вспомнила про Марчелло Солару, и меня охватил ужас: тот вполне способен его застрелить. Один миг – и от этого красивого и уверенного в себе парня со всей его надежностью не останется ничего – как от той медной кастрюли, о которой мне писала Лила.

Мы сделали крюк, чтобы не проезжать мимо бара «Солара».

– Мне плевать, что нас увидит Марчелло, – сказал Стефано без малейшего бахвальства. – Но раз тебе не все равно, пожалуйста, объедем.

Мы миновали туннель и выехали на Морскую. Я напомнила Лиле, как мы с ней много лет назад шли этой дорогой и попали под ливень; она улыбнулась. Стефано заинтересовало, что это за история. Пока мы, смеясь и перебивая друг друга, в подробностях рассказывали ему, как это было, сами не заметили, как добрались до Гранили.

– Ну как вам? Быстро бегает?

– Очень быстро! – сказала я с восхищением.

Лила ничего не ответила. Она все смотрела вокруг, иногда трогая меня за плечо, чтобы показать обветшавшие дома и оборванцев, которых мы обгоняли, как будто пыталась внушить мне какую-то мысль, которую я должна была понять с полунамека. Потом она неожиданно серьезным тоном спросила Стефано:

– Ты и правда не такой?

Он поискал взглядом ее взгляд в зеркале заднего вида.

– Не такой, как кто?

– Сам знаешь.

Он не сразу ответил.

– Хочешь, чтобы я сказал тебе правду? – спросил он на диалекте.

– Да.

– Надеюсь, что не такой, а там как получится.

Тут я поняла, что Лила многое от меня утаила. Ее слова доказывали, что их со Стефано что-то связывает, что они и раньше вели между собой разговоры и обсуждали совсем не шуточные вещи. Что я пропустила, пока загорала на Искье? Я обернулась и посмотрела на Лилу: она казалась задумчивой. Неужели сказанное Стефано расстроило ее своей неопределенностью? Она щурилась от солнца; ветер плотно прижимал ткань платья к ее груди, подчеркивая линии.

– Здесь еще беднее, чем у нас, – сказала она и вдруг ни с того ни с сего засмеялась: – Не думай, что я забыла, как ты хотел проткнуть мне язык!

Стефано кивнул:

– То были другие времена.

– Трус – он всегда трус; ты же был в два раза больше меня!

Он смущенно улыбнулся, молча надавил на газ и свернул к порту. Поездка не заняла и получаса, а час спустя мы вернулись назад через Реттифило и площадь Гарибальди.

– У твоего брата что-то с головой, – сказал Стефано, когда мы въезжали в свой квартал. Он снова нашел взглядом глаза Лилы в зеркале заднего вида и спросил: – Ботинки в витрине – те самые, которые вы сшили?

– Откуда ты знаешь про ботинки?

– Рино только о них и говорит.

– И как тебе?

– Очень красивые.

Она прищурилась сильнее, почти совсем закрыв глаза.

– Тогда купи их, – сказала она вызывающе.

– Почем продаете?

– Спроси у отца.

Стефано решительно крутанул руль – меня аж прижало к окну, – и мы развернулись в сторону мастерской.

– Ты куда? – забеспокоилась Лила.

– Ботинки покупать.

37

Стефано остановился напротив мастерской, вышел, открыл мне дверцу, подал руку и помог выйти. За Лилой он ухаживать не стал: она выбралась из машины сама и чуть от нас отстала. Мы со Стефано подошли к витрине. Из-за окна на нас сердито, но с любопытством смотрели Рино и Фернандо.