Моя грязная Калифорния

Тиф отвлекает плачущий старик двумя телефонами дальше. Она заставляет себя повернуться обратно к Филипу.

— Почему ты мне все это рассказываешь?

— Я согласен на фингалы хоть каждый день вместо того, чем они еще угрожают. Мне нужна помощь Майка.

— Да ладно, чувак, не держи меня за дурочку. Ты готов отдать нам все эти картины?

— Чтобы выжить? Да. К тому же я могу не выйти в течение года. А картин там может уже не оказаться, когда выйду. Я предпочел бы получить десять процентов от чего-то, чем сто процентов от ничего.

— Десять процентов?

— Ну да. Майк тебе не сказал? Я прошу вас отдать мне десять процентов от той суммы, за которую вы продадите картины.

— Мой детектор лжи пищит: «вранье». Только не могу понять, на хрена ты выдумал такую причудливую историю…

— Я не выдумываю.

— Могу предположить, что выдумал ради получения защиты.

Филип наклоняется к стеклу и понижает голос.

— Если я вру и Майк об этом узнает, то он не только не защитит меня, он сделает так, чтобы меня убили. Я не выдумываю.

Тиф посмеивается над мыслью, что Майк способен сделать так, чтобы кого-то убили. Хотя он сам чуть не убил того парня на митинге — та чертова стеклянная бутылка «Севен-Ап» подняла обвинение на уровень нападения со смертельным оружием.

— Уверена, что готова упустить шанс найти миллионы долларов?

— Пытаешься поймать меня на слабо, придурок?

Филип чешет неподбитый глаз, но не отвечает.

— Честно говоря, я не особо заинтригована, — говорит она. — Хотя ладно, подумаю.

* * *

Два дня Тифони об этом не думала, а на третий собирается вести Гэри в детский сад. Когда она открывает дверь квартиры, Говард, сотрудник управляющей компании, делает шаг назад. Он приклеивал к ее двери конверт.

Говард быстро оправляется от испуга и раздвигает губы в клоунской улыбке.

— Что, завтра опять отключаешь воду? — Она бегло просматривает письмо. — О нет. Вы уже поднимали арендную плату в начале года. Нельзя делать это дважды за год.

— Нет такого правила.

— Есть. Я читала в интернете.

— Это касается, только организаций, у которых арендную плату контролирует государство. При условии, что уведомляем жильцов за шестьдесят дней, нам разрешено повышать арендную плату, когда хотим и на сколько хотим. Но мы этим не пользуемся. Нам же не нужно, чтобы все жильцы съехали.

— Ты ведь знаешь, я не могу столько платить, так что не говори мне тут, что не пытаешься выгнать меня с сыном на хрен. Пытаешься.

— Мы просто поддерживаем арендную плату на рыночном уровне. Так же как и заправки, продающие бензин.

— Нет, это как сравнивать яблоки и апельсиновый сок.

— Я люблю яблочный сок и апельсиновый сок, — говорит Гэри. — Почему не делают банановый сок?

Говард улыбается Гэри, затем подмигивает Тиф.

— Любые проблемы решаются.

— Сами по себе? Не-а, когда ты черный, благостное отношение к жизни не решает твои проблемы, оно их вызывает.

— Хочешь, мы с тобой сядем и обсудим?

— Нет. Я не хочу обсуждать ничего, кроме того, что ты не поднимешь аренду. А сейчас мне пора на работу, чтобы наскрести денег на текущую арендную плату. У меня нет времени вести с тобой беседы, чтобы ты чувствовал себя менее виноватым.

— Прости. Вот новая стоимость аренды. Начнется через шестьдесят дней. Мы пересчитаем оплату за март.

Арендная плата Тиф за квартиру с двумя спальнями выросла с 1230 до 1950 долларов за год. Она видит своих новых соседей — белого хипстера и его нестареющую азиатскую подругу, которые возвращаются домой, наверное, с обеда, где им, вероятно, подавали имбирный чай для йогов и органические гречневые оладьи. Она показывает им лист бумаги и говорит:

— Вот спасибо вам за это!

* * *

Тиф счищает с персидского ковра собачье дерьмо и собачью рвоту. Трудно отличить одно от другого. Тиф заменяет женщину, которая подхватила желудочный грипп. Она рада этой работе, даже при том, что остальным в бригаде она не по нраву. Всю дорогу до Брентвуда они болтали между собой по-испански.

Королева брентвудского дворца входит в гостиную, держа в руках коврик для йоги, кофе со льдом и сумочку, которая стоит больше, чем Тиф зарабатывает за месяц.

— А где Валентина?

— Не знаю. Я заменяю. Я Тифони.

— Привет, Тифони. В этой комнате нужно быть осторожной.

— Хорошо.

— Я серьезно. Вы уже в двух футах от этой стены.

— Мэм, моя близость к стене вызвана тем, что здесь собачье дерьмо.

— Ну, мне нужно, чтобы вы были осторожны. Вы используете химические вещества, которые могут повредить картину за двести пятьдесят тысяч долларов. Вот она, рядом с вами.

Стерва, тебе лучше бы умерить свой тон.

— Хорошо. Извините. Я буду осторожна.

Когда королева-домохозяйка уходит, Тиф садится лицом к стене и смотрит на картину. Абстрактная. Нисколечко не интересная. Двести пятьдесят тысяч…

* * *

Два дня спустя Тиф возвращается к стеклу без пятен.

Майк садится перед ней, и они идеально синхронно берут свои телефоны. Как будто не во второй раз, а в сотый.

— Где Гэри?

— Я согласна.

— На что?

— Выкладывай всю информацию о чертовых картинах. Я их найду.

Майк улыбается.

— Ну вот и отлично.

Глава 5 Джоди