Моя грязная Калифорния

«Это для всех лос-анджелесских водителей. Бетонные сооружения в этом городе — самое настоящее чудо. Бетонные, мать их, джунгли. Я только что прочитал книгу “Лос-Анджелес: архитектура четырех экосистем” Рейнера Бэнэма. Было время, когда Лос-Анджелес славился во всем мире нашими бетонными автострадами. “Нашими”! Вы это слышали? Когда я буду плохо говорить о Лос-Анджелесе, напомните мне, что я сказал “нашими”. Короче, много лет назад система автострад Лос-Анджелеса считалась самой продвинутой. Хиповой. Архитектурно впечатляющей. Только в государстве, где ценят автострады, их называют, как мы, “десятой” или “четыреста пятой”. К примеру, “Ай — девяносто пять” — чертовски полезная дорога. Идет от Бостона до Майами, через Нью-Йорк, Филадельфию, Балтимор, округ Колумбия. Однако она так и не заслужила звание “девяносто пятой”. “Ай — девяносто пять” и есть. Но сколько бы уважения автострады Лос-Анджелеса ни получили в семидесятых — где-то между тем временем, когда видео убило звезд радио, а интернет убил порнозвезд, — клубок лос-анджелесских автострад стал посмешищем среди транспорта США. Лос-Анджелес собирается скоро представить публике новый общественный транспорт. Они объединяют существующие железнодорожные линии, строят новые. Я лично повсюду езжу на поезде. Это шаг в правильном направлении. Но для водителей Эл-Эй[45] все эти изменения бессмысленны. Видите ли, в любой момент в Лос-Анджелесе тысячи, если не десятки тысяч людей хотят куда-нибудь поехать, но не едут по той единственной причине, что им неохота сидеть в пробке. Некоторые, чтобы избежать пробок, едут на работу в пять утра или уходят с работы в девять вечера. Поэтому, как только город построит железнодорожные или автобусные линии, которые облегчат существующее движение, это освободившееся пространство моментально заполнится теми людьми, которые раньше не ездили, но теперь решили, что для них найдется местечко. Если вы живете в Санта-Монике и работаете в центре города или наоборот, линия «Экспо» — это ваша спасательная капсула от пробок. Но если нет и вы все равно планируете водить машину, то не важно, сколько поездов, автобусов, трамваев или скутеров они внедрят, вождение в Лос-Анджелесе останется кошмаром во всем обозримом будущем. Точка. Короче говоря, к черту машины».

Видеозапись показывала то Марти без рубашки, пьющего пиво и разглагольствующего о транспорте, то слайд-шоу из фотографий. Автострады 10, 405, 101, 110, 210. Кадры съездов и въездов на шоссе. Кадры застрявших в пробке машин. Дорогие автомобили. Древние автомобили. Автомобили экономкласса. Фотографии, снятые с ракурса человека, идущего по городу пешком.

Теперь, застряв в пробке, Джоди смотрит по сторонам. Машины. Съезды. Мосты. Многоэтажные дома. Гребаные бетонные джунгли. Джоди не видит ничего достойного фотографии; у Марти был настоящий талант.

* * *

Джоди выходит из машины. Гугл-карты направляли его на запад по десятому шоссе и на север по пятому и, наконец, через Сайпресс-авеню привели в Маунт-Вашингтон. И теперь он стоит возле дома, адрес которого совпадает с обратным адресом на последнем письме Марти. За десять лет Марти отправлял Джоди письма или книги с десяти разных адресов. Получается, в среднем Марти переезжал как минимум раз в год.

На участке стоит одноэтажный дом, а на заднем дворе есть отдельная постройка. На стук никто не отвечает. Но за домом слышится шорох. Джоди идет по мощеной дорожке в задний двор, где мужчина высаживает бархатцы на грядку, посыпанную мульчей.

Мужчина смотрит на Джоди раздраженно или, может, просто испугался от неожиданности. Он вытирает лицо своей серой футболкой. Темные пятна свежего пота ложатся на желтые пятна старого пота.

— Извините. Я стучал. Потом услышал, что здесь кто-то есть.

— Чего ты хочешь?

— Я хотел спросить о вашем арендаторе.

— Арендаторе? У меня был один арендатор, но этот мудак смотался пару недель назад и задолжал мне арендную плату за полтора месяца.

— Марти?

— Да. Ты знаешь, где он? Я даю ему еще один день, прежде чем выкину его шмотье на дорогу. Мне надо выплачивать залог за дом. Я рискнул, поверив этому парню. Дал ему место, где жить, и согласился получать оплату неофициально, и вот что он устроил.

— Марти — мой брат. Был.

Услышав это слово в прошедшем времени, мужчина прерывает свою работу. «Что?» — произносит он одними губами, словно не может заставить себя сказать это вслух.

— Он приехал в Пенсильванию. И там его убили. И нашего отца тоже.

— Погоди, что? Ты кто?

— Я Джоди.

— А Марти…

— Умер.

Мужчина вытирает пот со лба. На тыльной стороне его ладони, прямо под костяшками пальцев — шрам от ожога, формой похожий на арахис.

— Черт. Мне жаль. Извини, что я назвал его мудаком.

— Ничего. Как долго он здесь жил?

— Полгода.

— Всего?

— Ага.

— Как вас зовут?

— Трэвис. — Он протягивает руку со шрамом. Джоди ее пожимает. — Мне жаль, что я назвал его мудаком.

— Все в порядке. Вы же не знали… Вы думали, он сбежал. Так он арендовал вот это место?

Джоди указывает на маленький домик в конце двора.

— Ага. Могу показать.