Моя идеальная

Я бы мог сказать, что мне не страшно. Я бы мог сказать, что этот человек давно перестал вызывать во мне ужас и панику. Я бы мог сказать, что всё это осталось в прошлом. Я бы мог сделать вид, что сжимаю кулаки от злости, а не чтобы спрятать дрожащие пальцы.

Но я не говорю этого, потому что это — не страх, с которым можно справиться. Это — фобия, которую нельзя контролировать. Её нельзя побороть. С ней можно только смириться и жить.

Пока шагаю по направлению к отцовскому кабинету, не произношу ни звука, так же как и он.

Ну конечно… На людях — сама безупречность и невинность, и только мы с братом знаем его истинную суть.

Все восемнадцать лет я принимал удары на себя, защищая Егора. Всегда брал на себя его вину. Провоцировал отца на агрессию в свою сторону, если тот срывался на братишке.

Костедробилка работает на полную, размалывая кости, но там остаётся металл.

Какое бы дерьмо сейчас не произошло, я не имею права снова сломаться. Этот человек больше не имеет на меня какого-либо влияния. Мне просто надо забрать отсюда свою девочку любой ценой.

Арипов нагоняет нас на полпути и, подстраиваясь под мой шаг, топает рядом.

— Ты, блядь, какого хрена здесь, Тоха? — рычу, кося на него взгляд. — Я просил тебя остаться с Настей.

— Тебя страхую. А с сестрёнкой твой брат.

— Заебись. — гаркаю зло.

Понимаю же, что и скрывать что-то дальше глупо, но я должен сам ей всё рассказать и объяснить. Настя не должна узнать эту историю от моего брата.

Глухо выдыхаю и замираю у двери в преисподнею.

Отец всё так же молча отпирает замок и, толкнув дверь, входит в кабинет.

Приказываю мотору перестать хуярить на максималках и делаю уверенный шаг за ним.

Маска безразличия вмиг слетает с его лица, и я вижу ту тварь, что раз за разом ломала меня, пока ничего не осталось.

— С возвращением домой, сынок. — звенит металлом.

На губах жёсткая улыбка. Глаза прищурены.

— Я приехал за своей невестой. — выплёвываю, простреливая его таким ненавистным взглядом, что даже замерший сбоку Тоха отпускает гулкий выдох.

— Не думал, что ты настолько тупой, чтобы жениться. Все они как одна, шлюхи и бляди. — высекает, делая шаг в нашу сторону, угрожающе скаля зубы.

— Ебальник завали! — рявкаю в бешенстве. — Если ты хоть ещё одно поганое слово ляпнешь в её сторону, то я закончу то, что не смог шесть лет назад.

— Угрожаешь отцу? — шипит, продолжая наступать.

Ноги предательски делают шаг назад, но я тут же вынуждаю себя оставаться на месте. Раньше я всегда боялся его взгляда. Такого жёсткого. Такого холодного. Такого безумного. А сейчас я гордо поднимаю голову и встречаю его без лишних эмоций.

Какая бы хренотень не разворачивалась у меня за фасадом непробиваемости, я не позволяю ей утащить меня дно. Если я выкажу слабость хоть на мгновение, то уже не выгребу.

Разжимаю кулаки, позволяя каплям крови стекать по пальцам и оседать на сером граните пола. Незаметно перевожу дыхание и сглатываю слюну с металлическим привкусом.

Взгляд в глаза. Отец делает попытку подавить меня, как раньше.

Хер тебе, ублюдок.

Шаг вперёд. Цепляюсь руками в ворот его медицинского халата и утыкаюсь своим лбом в его.

Раньше я не дотягивал до него не только ростом, но и решимостью, яростью, ненавистью.

Раньше я готов был сбежать от одного его вида.

Но это было раньше.

Больше нет.

Мне есть за что бороться, и чёрта с два кто-то сможет меня снова сломать. Моя девочка жива. Мой брат не просто принял, но и простил за то, что оставил его с этой мразью. Рядом друг.

У меня есть за кого продолжать борьбу. У меня, мать вашу, есть семья. И пусть с огромным запозданием, но понимаю, что это — истина.

Что ж… Я, блядь, вырос.

— Я не боюсь тебя, мразота! — выплёвываю спокойно, но не разжимая зубов. И только сейчас я понимаю, что это так. Нет страха. Нет паники. Ужас тоже отсутствует. Я столько раз получал от жизни под рёбра, что там уже образовался панцирь из запёкшейся крови. — Больше ты не имеешь надо мной власти. Я забираю Настю и уезжаю. А ты, сука, катись в Ад, где тебе самое место.

С силой отшвыриваю его от себя.

Папаша на какое-то мгновение теряется, но быстро приходит в себя и делает выпад в мою сторону, намереваясь нанести удар.

Я — сталь.

Пригибаюсь, но он всё равно цепляет по виску. После состряса, который устроил мне уёбок, которого я намереваюсь найти и прикончить, в голове сразу разрастается боль, пульсируя по всей черепной коробке. Чувство такое, что мозг то сжимается до размера изюма, то раздувается до опасных габаритов.

Доля секунды на слабость, и я делаю ответный выпад, впечатывая кулак в его грудную клетку.

Отец отходит на пару шагов, хватая ртом воздух.

Я бы мог добить его прямо сейчас за всё, что он сделал со мной и братом и сказал о моей девочке, но тогда я стану таким же, как и он. А это то, чего я поклялся никогда не допускать.

Вдох-выдох.

Жду пока он разогнётся, чтобы увидеть в его глазах шок.

— Ты совсем страх потерял, Артём? — хрипло рычит папаша, выпрямляясь во весь рост. — Руку на отца поднимаешь? Забыл, чем это закончилось для тебя в прошлый раз?

Не забыл… Ничего не забыл.