Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Похоже, мое обучение подошло к концу и я был полностью готов. Мотор! Теперь я был прямо на вершине холма в форме Томми: джинсы, голый торс, босиком, без шлема. Там было еще несколько парней со своими планерами, и они смотрели на меня с открытыми ртами. Что за идиот? Мне было все равно. Это было приключение. Я бросил взгляд с холма, затем посмотрел на облака, глубоко вздохнул и побежал. Как только дельтаплан поднялся в воздух, я начал петь. Снято. Я совершил идеальную посадку в поле у подножия холма. Там росло полно чертополоха, но мне было наплевать. Я выжил. Работа выполнена. И тут, конечно же, Кен, широко улыбаясь, сказал: «Давайте попробуем еще разок».

* * *

Когда Кен попросил меня сыграть Франца Листа в его следующем фильме «Листомания», я подумал, что он шутит. Когда я понял, что это не так, то без раздумий сказал «да». Это был единственный раз, когда The Who были для меня не на первом месте. Дело скорее не в том, что мне хотелось продолжать сотрудничество с Кеном. Он доставал из меня вещи, которые помогали мне с пением. Другая причина заключалась в том, что я хотел узнать больше об актерском мастерстве. Я хотел обзавестись еще одним козырем в рукаве. Не мешало бы немного поиграть на стороне. «Томми» был для меня своеобразным мастер-классом, но я до сих пор мало что понимал в актерском мастерстве. Мне требовалось больше опыта, чтобы разобраться что к чему. В течение следующих нескольких лет я брался за любую роль, какой бы ничтожной она ни была. Я много сотрудничал с Film Foundation (американская организация, основанная режиссером Мартином Скорсезе; занимается сохранением фильмов и проводит образовательные мероприятия, связанные с кино. – Прим. пер.). И как можно забыть мою роль незадачливого гостя, который умер во время неудачной процедуры трахеотомии в фильме ужасов Ричарда Маркуанда 1978 года «Наследство»? Но в 1975 году я все еще был начинающим актером. Мне приглянулась идея иметь вторую карьеру в запасе не потому, что я мечтал бросить микрофон и стать кинозвездой, а потому, что я никогда не знал, когда микрофон может бросить меня.

Группы постоянно распадались. Тот факт, что мы все еще были вместе, удивлял всех, включая нас самих. Из слов Пита о нас в музыкальной прессе или на сцене между песнями создавалось впечатление, что нам оставался месяц, от силы два. И если мы распадемся, было бы слишком поздно возвращаться на завод листового металла. Я был в группе с подросткового возраста, и мне уже исполнилось тридцать лет, а это солидный возраст для рок-музыки. Мне нужно было что-то, на что я мог положиться. Кроме того, работать над фильмом было намного проще, чем мотаться с песнями по всему миру. Да, приходилось рано вставать, и я к этому все никак не мог привыкнуть. Но достаточно было укрыться от взора Кена, и вы всегда могли поспать между дублями. Это была самая непыльная работенка в моей жизни.

Тогда я сказал, что «Листомания» обернется либо огромным провалом, либо огромным успехом, и, в итоге, с уверенностью можно заявлять, что мое второе предположение не подтвердилось. Это определенно была образцовая работа Кена. Объем сценария составлял всего пятьдесят семь страниц (остальное таилось в темных чертогах сознания Кена), и диалоги были ужасными. Визуально я мог понять, что пытался сказать Кен, но я чувствовал, что подвел его. Зная то, что я знаю сейчас, я бы изменил каждое слово и раскрыл бы своего персонажа. Но тогда я понятия не имел, как грамотно подать строчку диалога. Думаю, что благодаря многолетней практике мне удалось стать лучше. Но даже сейчас, если вы напишете что-то, что я должен буду прочитать, я не смогу это сделать. Я либо говорю от сердца, либо вообще не говорю. Я нахожу пение намного более естественным. Жизнь это не спектакль, это опера. Мое пение исходит из сердца. Но слова других людей исходят из мозга.

Так что да, мой второй фильм с Кеном Расселом не возымел большого успеха. Члены общества поклонников Листа строчили кинокритикам письма еще до того, как те увидели картину, предупреждая, что в сюжете содержатся сцены «изнасилования, кровопролития, экзорцизма и кастрации». «Общество Листа и половины не знало, – написал кинокритик “The Sunday Times”. – Это вульгарный, дерзкий, почти что порнографический фильм. И он мне нравится». Большинство других критиков не разделяли мнение своего коллеги, но я подумал, что некоторые сцены из фильма получились абсолютно феноменальными. Сцена с Фионой Льюис в швейцарском загородном доме вышла исключительной. Со съемок я вынес две вещи, которыми был безмерно горд: во-первых, я приобрел бесценный актерский опыт, а во-вторых – восьмифутовый пенис.