Моя Италия

Конечно, есть бродяги без собак. Но зачастую их практически невозможно вычислить среди толпы, особенно если человек недавно на улице. У нас есть такая «подружка», правда, она просто бездомная. То есть не кочует в зависимости от сезона, а стойко сражается с римской дождливой зимой. Мы познакомились, когда она впервые обратилась ко мне, и я подумала, что эта женщина отстала от туристической группы. И пока она еще была ничего – а улица быстро меняет человека, – подрабатывала тем, что показывала дорогу, рассказывала о близлежащих достопримечательностях, давала советы. У нее была и закадычная подружка – наша соседка. Мы с этой старой дамой жили ровно напротив друг друга, на расстоянии десяти метров и, когда встречались с ней возле окон, всегда улыбались и кивали. Старушка выходила из дома исключительно по утрам. Ровно в восемь две приятельницы встречались за кофе и обменивались новостями. Одна пересказывала новости из телевизора, вторая делилась непосредственными наблюдениями за реальностью. Меня всегда трогала эта картинка. Неторопливая синьора с белыми буклями, хрупкая, словно фарфоровая кукла, и по-мальчишески стриженная сухонькая, юркая дама. Больше похожая на француженку. Кстати, совершенно непьющая. А вот более чем семидесятилетняя синьора каждый день потребляла самбуку с кофе до завтрака. Но потом идиллия разрушилась… Сначала к нашей соседке стала приходить дочь и всегда на нее кричать. А один раз они разругались так сильно, что бабушка начала плакать. На следующий день я обнаружила, что ставни остались закрыты. Когда их открыли через пару недель, то комнаты оказались пусты, в них сделали ремонт, и теперь время от времени там появляются жильцы, но в съемные квартиры подглядывать неинтересно…

Потеряв свою подругу, наша подопечная заметно погрустнела. Раньше у нее была самая настоящая жизнь. Интересно, что она никогда не позволяла платить за свой утренний кофе. Это было для нее принципиально. И я помню, как пару раз ее выручала, застав за тем, что она неподалеку от кафе пересчитывает монетки и пока ей еще не хватает.

Удивительно и то, что в Риме даже с бездомными у всех чудесные отношения. С ними раскланиваются, иногда останавливаются поболтать… Шли как-то ей навстречу, не остановились, извинились, сказали, что у нас денежки нет. Она участливо взяла меня за руку: «Совсем нет?» Мы переглянулись, мы точно выскочили из дома безо всего. Она покачала головой и из недр смятой сигаретной пачки выудила припрятанную пятерку. «Идите, хоть кофе выпейте», – сказала она нам укоризненно…

Дружат с бездомными целой улицей. Всякий помогает им, как может. И почти у каждого ресторана или лавки на содержании тот, кто живет на паперти. Один местный товарищ – мы прозвали его «Чайкой» за громкий гогот (он человек жизнерадостный), нередко просто требует в соседней лавке вина. Его ласково уговаривают подождать до завтра. Ему дают не больше полутора стаканов в день. Но не из жадности. Иначе он потом буянит. Что удивительно, жизнь на улице – сознательный выбор этих людей. Наша Эмилия (так зовут эту женщину) говорит на двух языках – итальянском и французском. Судя по тому, сколько времени проводят за разговорами с ней жители квартала, она не говорит ерунды. Она точно знает, что кого интересует. Нам, например, указала на русскую службу в одной церкви. В холодные ночи ее пускают переночевать в полицейский участок; видимо, там она принимает и душ. А некоторые церкви тут полностью переоборудованы в приюты – сколько хватает глаз, стоят раскладушки и выведены на удлинителях розетки между рядами. Бездомным очень не хватает электричества…

* * *

Пребывая внутри этого города, поражаешься, какой заботой друг о друге полны его жители. Вот хозяин (sic!) рыбного ресторана, он уходит последним. Но сначала он достает шланг и моет не только улицу вокруг своего заведения. Вот пошел в сторону табачной лавки смывать мусор, насколько хватило шланга, вот чуть задержался, пошел в другую сторону, постоял у своего входа, дождался пока вода убежит в люк, двинулся в сторону магазина художников… Убрал шланг, опустил железную занавеску входа и пошел по своей темной улочке, в сторону своей площади… Я сначала, когда видела подобные явления – что люди из ресторана или какого-то другого заведения моют улицы, подворотни, поражалась. Правда, однажды застала за этим занятием соблазнительную итальянку, хозяйку ювелирного магазина, которая шипела, как раскаленная сковорода: «Это должна делать мэрия!» Правда. Но если она не делает, то теперь что? И город берет сам на себя многие функции и живет сплоченно.

* * *