Моя Италия

Мы видели, как море отходит назад; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его. Берег явно продвигался вперед; много морских животных застряло в сухом песке. С другой стороны черная страшная туча, которую прорывали в разных местах перебегающие огненные зигзаги; она разверзалась широкими полыхающими полосами, похожими на молнии, но большими… Вскоре эта туча опускается к земле и накрывает море. Она опоясала и скрыла Капри, унесла из виду Мизенский мыс. Тогда мать просит, уговаривает, приказывает, чтобы я убежал: для юноши это возможно; она, отягощенная годами и болезнями, спокойно умрет, зная, что не была причиной моей смерти. Я ответил, что спасусь только вместе с ней; беру ее под руку и заставляю прибавить шагу. Она повинуется неохотно и упрекает себя за то, что задерживает меня. Падает пепел, еще редкий. Я оглядываюсь назад: густой черный туман, потоком расстилающийся по земле, настигал нас. «Свернем в сторону, – говорю я, – пока видно, чтобы нас, если мы упадем на дороге, не раздавила идущая сзади толпа». Мы не успели оглянуться – вокруг наступила ночь, не похожая на безлунную или облачную: так темно бывает только в запертом помещении при потушенных огнях. Слышны были женские вопли, детский писк и крик мужчин; одни окликали родителей, другие детей или жен и старались узнать их по голосам. Одни оплакивали свою гибель, другие гибель близких; некоторые в страхе перед смертью молили о смерти; многие воздевали руки к богам; большинство объясняло, что нигде и никаких богов нет, и для мира это последняя вечная ночь…

* * *

Плиний довольно подробно и дальше описывает происходящее: те чувства, которые охватывают тогда толпу, и те беспокойства, которые испытывает он сам, и те физические явления, которые сопровождали извержение. Он пишет, что пепел был такой густой и тяжелый, что приходилось постоянно стряхивать его, иначе он бы заживо погреб человека… И Помпеи не были залиты жидкой лавой, не были тронуты пожаром, потому многие предметы дошли и до наших дней в превосходной сохранности. Город был, словно коробка с хрупким фарфором – закидан мелкой пемзой и сверху заботливо укутан несколькими слоями пепла. И можно только попробовать представить себе азарт археологов, которые открывали одну за другой чарующие комнаты, полные изящных вещей – ваз, предметов мебели, скульптуры…