Читаем Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 12 полностью

«Хе-хе-хе. Я просто хотела это сказать. Это ведь как много очков для Комачи…» - шутливо сказала она, гладя свой затылок. Однако, порозовевшие щёки не дали ей провести меня. Дурочка, зачем ты говоришь то, что смущает даже тебя? И если хочешь меня провести – старайся это сделать лучше! Нужно больше тумана напускать, подходящего под обстоятельства. А к этому братик уже давно привык.



Ладно, сейчас братик тебе покажет, как надо.

«Нет, не много, да и почему себя ведёшь так, как будто тебя замуж выдают? Я не разрешаю. К тому же, что… Перестань, серьёзно.» - я не смог сказать без запинок. Мне как будто щёлкнули по носу, и дышать стало сложно. После этого я просто доверился своему голосу, сказав всё, что пришло в голову. Однако, в итоге я совсем потерял мысль и просто глубоко вздохнул. В уголках глаз я почувствовал что-то горячее, будто что-то укололо, и капля воды скатилась по щеке.

«Э? О-ой… У меня почему-то из глаз что-то капнуло… Что это такое? Что происходит? Что?»

Я рефлекторно поднял голову вверх. Я слегка прикусил язык, оставив проход для ставшего прерывистым дыхания. Смотрящая на это Комачи сначала немного удивилась, судя по её круглым глазам, но вскоре засмеялась.

«Это называется слёзы, братик. Ты сейчас похож на робота, который впервые ощутил эмоции.»

«Это… слёзы… Это… эмоции…»

«Зачем ты паузы между словами делаешь?..» - спросила удручённо Комачи и усмехнулась. Но это правильно, если сейчас не перевести это в шутку я вообще расплачусь.

Мне не было грустно или больно, и уж тем более у меня не заболели глаза. Думаю, я был счастлив. Но всё-таки была где-то капля одиночества, похожая на успокоение. Но выразить её словами было сложно, а я не мог издать ни одного звука, кроме как скулить как недовольная собака. Я опустил голову вниз не говоря ни слова, и Комачи нехотя вытерла мои глаза, слегка улыбаясь.

«Комачи сейчас пойдёт нальёт себе ванну и примет её первой.» - прошептала мне Комачи, как мне показалось, хриплым голосом, и слегка похлопала меня по голове. Комачи шмыгнула носом и быстро встала, быстрым шагом выйдя из жилой комнаты.

Прислушиваясь к её удаляющимся шагам, я смог наконец сделать глубокий вздох. Я не смог ничего сказать, но вместо этого я несколько раз глубоко вздохнул. Камакура, который до этого убежал в угол комнаты, вернулся и трётся головой о мою спину.

Мне он напоминает кое-кого умением читать атмосферу. Хороший кот. Я поднял Камакуру и положил себе на колени.

«Это называется оторваться от братика. Как тебе, Камакура? Не рано она это?» - спросил я у Камакуры, но он ничего не ответил, даже не мяукнул - он молча позволяет себя гладить.

Вместо этого шмыгнул носом я.

Глава 4 - До сегодняшнего дня мы ни разу не касались этого ключа

Февраль, для появления побегов ещё рано.

Периодически можно насладиться приходом весны, но и зимний холод довольно часто навещает нас. Такая уж пора года. Должно пройти ещё какое-то время, прежде чем застывшие зимние насаждения пустят почки. Ряды деревьев в парке вдоль реки всё ещё выглядят по-зимнему. Мой велосипедный путь в школу пронизывает холодный прибрежный ветер, поэтому зима здесь чувствуется особенно хорошо.

Я чувствую себя уставшим то ли из-за череды выходных, то ли из-за благодарности Комачи, однако холодный ветер помогает прийти в чувства, хлеща ледяными потоками по щекам. Три экзаменационных выходных подошли к концу и ко мне приходит осознание, что повседневная жизнь возобновилась.

Моё тело тоже подстроилось. В течении примерно двух лет, что я ездил по этому пути, я досконально изучил, где нужно повернуть, у каких знаков остановиться, и теперь я даже не задумываюсь об этом. Остался ещё один год таких поездок и я смогу добраться до школы с закрытыми глазами. Хотя, правильнее было бы сказать, что для поездок по этому пути мне остался всего-навсего один год. Возможно, когда-то в будущем я погружусь в ностальгию и внезапно захочу прокатиться по этой дороге, но называть этот путь дорогой в школу я могу всего лишь год – он существует лишь в этот ограниченный период времени. Ведь нельзя назвать неизменным утренний восход или вечерний закат солнца, которому приписан некий особый смысл, например, первый восход в новом году или наблюдение восхода с вершины горы.

Это же можно сказать и про отношения между людьми. Никогда не изменится тот факт, что я и Комачи – брат и сестра. Однако же наши отношения меняются и никогда уже не будут такими же, как в нашем детстве. Думаю, мы немного повзрослели. Впрочем, ничего разительно не изменилось. И я, и Комачи это прекрасно усвоили за пятнадцать лет совместной жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал

Похожие книги

Браки совершаются на небесах
Браки совершаются на небесах

— Прошу прощения, — он коротко козырнул. — Это моя обязанность — составить рапорт по факту инцидента и обращения… хм… пассажира. Не исключено, что вы сломали ему нос.— А ничего, что он лапал меня за грудь?! — фыркнула девушка. Марк почувствовал легкий укол совести. Нет, если так, то это и в самом деле никуда не годится. С другой стороны, ломать за такое нос… А, может, он и не сломан вовсе…— Я уверен, компетентные люди во всем разберутся.— Удачи компетентным людям, — она гордо вскинула голову. — И вам удачи, командир. Чао.Марк какое-то время смотрел, как она удаляется по коридору. Походочка, у нее, конечно… профессиональная.Книга о том, как красавец-пилот добивался любви успешной топ-модели. Хотя на самом деле не об этом.

Дарья Волкова , Елена Арсеньева , Лариса Райт

Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Проза / Историческая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Хиросима
Хиросима

6 августа 1945 года впервые в истории человечества было применено ядерное оружие: американский бомбардировщик «Энола Гэй» сбросил атомную бомбу на Хиросиму. Более ста тысяч человек погибли, сотни тысяч получили увечья и лучевую болезнь. Год спустя журнал The New Yorker отвел целый номер под репортаж Джона Херси, проследившего, что было с шестью выжившими до, в момент и после взрыва. Изданный в виде книги репортаж разошелся тиражом свыше трех миллионов экземпляров и многократно признавался лучшим образцом американской журналистики XX века. В 1985 году Херси написал статью, которая стала пятой главой «Хиросимы»: в ней он рассказал, как далее сложились судьбы шести главных героев его книги. С бесконечной внимательностью к деталям и фактам Херси описывает воплощение ночного кошмара нескольких поколений — кошмара, который не перестал нам сниться.

Владимир Викторович Быков , Владимир Георгиевич Сорокин , Геннадий Падаманс , Джон Херси , Елена Александровна Муравьева

Биографии и Мемуары / Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Современная проза / Документальное