Моя карма

Я видел, что генерал колеблется. Но мне совершенно не хотелось тратить свою энергию и лазить по всем местам, которые алчущие кладоискатели определили, как вероятные для закладки тайников.

— Михаил Андреевич, — сказал я. — Мы же знаем, что колчаковского золота здесь нет. Ну и чего нам так тщательно его искать, если всё равно не найдём? А для общественного мнения будет достаточно того, что проведено серьёзное обследование на предмет наличия всех возможных тайников, в том числе и царского, как его называют.

Генерал чуть подумал, словно взвешивая все за и против и согласился:

— Ну, хорошо. Давайте так… А что касается дома Печокас, я дам команду капитану Темникову, чтобы он ознакомит вас с некоторыми подробностями нашего расследования в деле о фамильных драгоценностях Романовых, которые авантюристы и охотники за сокровищами до сих пор ищут в доме… И помните, что давали подписку о неразглашении…

Глава 21

Дом Батюшкина на Иртышской набережной. Советский ЗАГС в дворянском особняке. Остатки мебели времён гражданской войны. В поисках тайника. Погружение в другую реальность. Шкатулка с царскими деньгами и серебром. Ещё один тайник.

В сопровождении — и, разумеется, под приглядом — капитана Темникова, с шофером, уже знакомым мне лейтенантом Сашей, мы на той же «Волге», которая возила нас в дом, где в велосипедных шинах похититель прятал золото с приисков, поехали по отмеченным мной адресам.

Сначала к дому Батюшкина. Водитель привёз нас на Иртышскую набережную, где и располагался дом или особняк Батюшкина. Особняк представлял собой одноэтажное здание с лепниной, кирпичным ограждением с кованными решетками и выкрашенной зелёной, но уже облупившейся краской железной крышей. Всё требовало ремонта или даже реставрации, но впечатляло замечательной архитектурой, насколько я понимал, в стиле барокко и рококо. Капитан Темников, заметив, что я, выйдя из машины, остановился перед особняком, пояснил, что в своё время это было почти единственное каменное строение, а Иртышская Набережная тогда называлась Береговой.

— Кстати, прежде чем Колчак организовал здесь личную резиденцию, он успел ещё пожить в чиновничьем доме на улице Блохинской, потом на улице Пушкина, где сейчас здание военкомата, а несколько дней и в бывшем генерал-губернаторском дворце.

— Это всё есть в архивах, — сказал я показавшему знание в краеведении капитану, — только всё это было до того, как золото попало в его руки. Вы лучше скажите, кто занимает особняк сейчас?

— Дом, как вы видите, частью разрушен: пострадал от взрыва во время неудачного покушения на Колчака, а в целой части — пока ЗАГС, а до этого здесь был и детский дом, и комитет госбезопасности, и даже детский тубдиспансер, правда его вскоре перенесли.

— Покушения на Колчака не было, — сказал я. — Был несчастный случай по вине солдата, который проявил неосторожность при работе со взрывчаткой. Это отражено в архивных документах.

Через портал мы вошли в здание, нашли начальницу ЗАГСа. Темников показал ей удостоверение и сказал, что нам нужно осмотреть и проверить помещения здания. Начальница с готовностью и даже подобострастно стала предлагать свою помощь, чтобы показать всё, что капитану нужно, но тот сухо оборвал её:

— Занимайтесь своим делом. Я знаю объект и планировку. А ваши сотрудницы пусть по возможности из своих отделов не выходят.

— Да-да, конечно, — согласно закивала головой начальница. — Я сейчас же всех предупрежу.

Она ретировалась в сторону двери и вышла, оставив нас в своём кабинете.

— Здесь могли остаться какие-либо предметы, которые могли быть при Колчаке? — спросил я, но вопрос прозвучал риторически, так как меня уже охватило ощущение присутствия этих предметов. Это были резные кресла, одно из которых занимала сама начальница ЗАГСА, другое стояло у стола для посетителей.

— Разве что мебель, — ответил Темников. — Может быть, вот эти кресла или письменный стол.

Но я уже не слушал Темникова, молча прошел к письменному столу и сел в кресло.

Капитан, помня мои «странности», тут же отослал лейтенанта в коридор, чтобы он «сторожил дверь» и никого не впускал, включая начальницу.

Я почувствовал лёгкий озноб, а потом волной по коже прошло тепло, и я потерял связь с реальностью. Я слышал голоса, которые путались и перемешивались, уплывали и возвращались эхом, видел неясные картинки с людьми в военной форме, которые появлялись и исчезали в дымке. Я отдавал кому-то приказания, и голос мой был непривычно резок и раздражителен… Вдруг раздался оглушительный взрыв и посыпались стёкла. Я невольно пригнулся.

— Володя, Володя!

Я отрешенно смотрел на испуганное лицо Темникова, который тряс меня за плечо, и медленно приходил в себя.

— Ничего, всё в порядке, — пытаясь улыбаться, сказал я и посмотрел на окна. Стёкла были на месте, и в кабинете стояла тишина. «Это тот случайный взрыв, который приняли за покушение», — отметил я и усмехнулся тому, что, скорее всего, в течение нескольких мгновений стал самим адмиралом Колчаком.