Моя леди Джейн

Немыслимо.

– Сдаешься? – прохрипела она. Ее грудная клетка ходила ходуном.

Он хотел было снова ответить отрицательно, но засмотрелся на ее ресницы – такие длинные, что они отбрасывали тени на румяные щеки, – и понял: он скажет «да», о чем бы Грейси его ни попросила.

– Да, – уступил Эдуард, – сдаюсь. – Он взглянул на нее, задыхаясь. – Боюсь, я немного не в форме.

Раньше, до сегодняшнего дня, партнеры по шпажному бою обычно давали ему выиграть.

Она встала на ноги и подняла с земли свою швабру. Король изо всех сил старался скрыть досаду.

– Нет, ты уже держишься молодцом, – сказала Грейси, но он понял, что эти слова относятся скорее к его общему состоянию, чем к фехтовальному искусству. Он и правда держался молодцом. Всего лишь за два дня, проведенных в захолустном замке под бабушкиной мучительной, но эффективной опекой, тело его окрепло, а мысли прояснились. Король даже почти перестал кашлять.

Нет, он не умирает. Он будет жить.

Грейси наклонилась и протянула ему руку, чтобы помочь встать.

– Ну что, сир, теперь попробуем по-настоящему? Хватит дурака валять.

– Зови меня Эдуардом, – сказал он, поднимаясь без ее помощи.

Она вернулась в боевую стойку. Эдуард подобрал с земли свою метлу, вытер пот со лба и улыбнулся.

– Защищайся, ты, тупоумная плутовка! – На сей раз он атаковал ее на полном серьезе и со всем пылом. Грейси легко увернулась – можно сказать, выскользнула у него из рук. У Эдуарда возникло нехорошее подозрение, что до сих пор она поддавалась.

– Это кто здесь тупоумный? – расхохоталась девушка в лицо королю. – Твоя мать была хомяком, а от отца за версту несло бузиной!

И вновь начался на лужайке «боевой танец», в воздухе закружились и замелькали метлы.

У нее получалось хорошо. По-настоящему хорошо.

– Где ты научилась так фехтовать? – выдохнул король, когда Грейси в очередной раз чуть не разоружила его. В голове у него в который раз мелькнуло: вот уже сколько часов и дней провел он рядом с этой девицей, а ничего по большому счету о ней не знает.

Она откинула упрямую прядь с лица и с силой обрушила свою швабру сверху на его метлу. У него едва хватило сил оттолкнуть ее.

– Да так, по дороге нахваталась, – ответила Грейси уклончиво, как всегда, когда дело доходило до подобных вопросов. – Хотя я предпочитаю драться на ножах. Надежный острый клинок, спрятанный в сапог, ни на что не променяю.

– «По дороге» куда? – настаивал Эдуард. – Что привело тебя в Англию?

– Не твое дело! – Она сделала выпад, но он парировал его. – Ты, никчемный вислоухий болван!

Он не мог удержаться от хохота.

– А ты язва, лишай кошачий! – вскричал король, обрушивая на Грейси удар, заставивший ее пригнуться. – Ну а если серьезно? Не пора ли тебе что-нибудь рассказать о себе, как ты считаешь?

– Принимайте уж меня, какая я есть, сир. – Она умудрилась изящно поклониться, тут же снова замахнулась шваброй и выпалила: – Горбатая ядовитая жаба!

Ну вот, опять сир. Лучше уж, пожалуй, жаба.

– Ну, все, – вздохнул он, неожиданно бросив метлу на землю. – Надоело. Больше никаких игр.

Грейси неуверенно опустила свой черенок от швабры.

– Сир?

– Пора тебе, наверное, отправляться своей дорогой, Грейси. Я очень ценю все, что ты для меня сделала, но уверен: теперь у тебя есть дела поважнее, чем играть в шпажный бой. Ты обещала проводить меня к бабушке и проводила. Тебе нет нужды оставаться.

Его сердце снова забилось сильнее. Он понимал, что идет на большой риск. Ставит на карту все. Блефует.

Брови сошлись у нее над переносицей.

– Ты мне не доверяешь? После всего, что было?

– Хочу доверять, очень хочу, но я тебя не знаю, – ответил король. – Еще раз повторю: очень благодарен за помощь, но не понимаю, почему ты решила помочь. Ты вполне можешь оказаться шпионкой шотландской королевы Марии. – При этой мысли он содрогнулся.

Несколько мгновений, таких напряженных, что слышны были удары сердец, она внимательно смотрела на него. Брови ее оставались нахмурены. Затем швабра выпала из ее рук.

– Ладно, – сердито произнесла девушка. – Пойдем.

Она дошла, не останавливаясь, до границы густого леса, подальше от руин замка – туда, где уж точно никто их не услышал бы. Эдуард следовал за ней. Какое-то время Грейси подбирала кусочки древесины в подлеске и бросала их обратно, будто искала что-то (ему оставалось только надеяться: она не решила, что он не стоит всех этих хлопот и досады, и не выбирает теперь веточку, чтобы отхлестать его побольнее). Наконец шотландка, видимо, нашла нечто подходящее и села под вязом. Эдуард опустился на землю в нескольких метрах от нее и молча ожидал, что она скажет.

– Ты как-то спросил, когда я поняла свою лисью сущность. – Грейси достала из сапога нож и принялась обтесывать подобранную палочку. – Мне тогда исполнилось семь.