Моя леди Джейн

– Денег у нас в обрез. Любая мелочь не помешает.

Ей хватило ума понять, что он шутит. Появились ямочки.

– Десять соверенов.

Он широко распахнул глаза.

– Десять соверенов! Как бы нам поскорее связаться с этим Арчером?

– У Стаи штаб-квартира в одной таверне, – спокойно и деловито сообщила она, будто и вправду заинтересовалась предложением Эдуарда. – Называется «Лохматая собака». Где-то полдня пути отсюда, наверное.

Грейси закончила со своей резьбой, вытерла нож и аккуратно сунула его за голенище сапога.

Эдуард наклонился, чтобы рассмотреть, что получилось. Получилась лиса – весьма, между прочим, схожая с Грейси в эзианском обличье. Изящная фигурка была запечатлена в стремительном беге.

– Ты что, все на свете умеешь? – спросил он.

– Плести кружева – нет, – улыбнулась она и вложила лисичку в его ладонь. – Да и вырезать умею только лисиц. Все остальное, что ни попробую, оказывается похоже на лишайную собаку.

Они оба уставились на маленькую деревянную фигурку.

– Милая, – пробормотал он наконец. – Спасибо.

– Не за что.

– В общем, у меня остался только один вопрос.

Она кивнула.

– Спрашивай.

– Если англичане уничтожили твою семью, выгнали тебя из дома, охотились за тобой, преследовали на каждом шагу, почему ты все-таки стала помогать мне? Только, пожалуйста, давай обойдемся без этой гнилой ерунды насчет того, что ты – прирожденный друг всех жалких созданий. Объясни по правде.

Впервые с момента их встречи она, казалось, была в замешательстве.

– По правде? – тихонько вздохнула Грейси.

– По правде.

– Ты мне понравился.

Эдуард даже присел от изумления. Он подумал (хотя и не мог поверить до конца), что она нашла его миловидным.

– Тебе понравились…

– Твои добрые глаза. Милая улыбка… – Она зарделась.

Господи, господи, как же здорово…

– А свои глаза ты когда-нибудь видела? – порывисто выпалил он. – Они зеленые, как… как лесной мох.

– Мох?

– Как озера из… – Король отчаянно проклинал себя за поэтическую бездарность.

– Из чего? – Ее губы дрогнули, она явно едва сдерживала хохот.

– Прекрасные глаза, – скороговоркой закончил он.

– Прекрасные, как озера?

– Да. Вот именно. И волосы. И улыбка тоже, она у тебя такая… Ты умная и забавная. И храбрая. Я никогда не встречал таких девчонок.

– Ой, да не такая уж я и храбрая. – Она смотрела на него в упор. Смотрела именно таким взором. Он чувствовал исходящий от нее запах лавандового мыла из бабушкиной ванной вперемешку с древесным ароматом, видимо, прилипшим к ней навечно.

Он опустил взор на ее губы. Просто не мог не опустить.

А она (о чудо из чудес!) опустила взор на его губы. Он нервно облизнул их. Что, если у него получится неправильно? Что, если они столкнутся носами? Что, если его губы покажутся ей потрескавшимися? А дыхание – смрадным?

– Грейси, – прошелестел он, и ее имя на собственных устах прозвучало для него сладкой музыкой. – Грейс…

Их лица сблизились. Почти настолько, что…

Сердце Эдуарда стучало, как боевой барабан. Он сделал еще одно движение ей навстречу.

– Сир, – выдохнула она. – Я…

– Прошу тебя, называй меня Эдуардом. Какие могут быть между нами формальности?

Чтобы окончательно не потерять голову, он протянул руку и заправил одну из ее одичалых прядей за ухо.

И наклонился. Вот он. Его первый поцелуй. Первый по…

– МАЛЫШ! – послышался вдруг отдаленный зов, – МАЛЫШ, ГДЕ ТЫ ТАМ?

Грейси отпрянула.

– Вас зовет ваша бабушка.

– Она подождет, – сказал он.

– ПОРА ПРИНИМАТЬ ЛЕКАРСТВО! – не унимался голос.

Грейси вскочила.

– Вам надо идти.

– МАЛЫШ!

Она торопливо отряхнула штаны.

– К тому же я как раз вспомнила, что ваша сестра просила меня кое-что сделать по хозяйству. Кое-что важное. У меня еще много… забот.

– Забот? – недоуменно переспросил Эдуард.

– Да, забот. Полным-полно.

– Грейси, – окликнул было он, увидев, что она собирается удалиться, – подожди…

– ДАВАЙ СКОРЕЕ ДОМОЙ!

Король беспомощно смотрел, как Грейси почти бегом устремилась в сторону замка.

– МАЛЫШ!

Мы должны честно сознаться: в эту секунду Эдуарду на мгновение пришло в голову: не убить ли ему милую дорогую бабушку. Собственно, он даже ничем не рисковал – ведь весь мир и так считал старушку давно умершей.

Вернувшись в здание, король обнаружил ее у самых дверей – с очередной порцией жуткого пойла.

– А, ну вот и ты, малыш мой. Выпей-ка.

– Мне не нравится, когда вы называете меня «малыш», – пробормотал он.

– И как же, по-твоему, мне тебя называть?

– Я уже взрослый мужчина.

Она откинула назад убеленную сединами голову и от души рассмеялась.

– Прелестно. Расскажи кому другому.