Моя любимая мумия (СИ)

— Я подумал, что верхнее пристанище не подходит для приятного сна, — не смущаясь, ответил фараон, вставая и расчёсывая пальцами спутанные от сна волосы, — поэтому перенёс нас в более подходящее место. Эта усыпальница…

— Эта усыпальница меньше всего подходит для «приятного сна», — сердито перебил его я. — Здесь дышать нечем!

— Тебе не нравятся благовония? — удивился эрпат.

— Не в таких же количествах!

— Хорошо. — Семерхет щёлкнул пальцами, и свежий ветерок повеял невесть откуда. — Так лучше?

— Пожалуй. — Я задрал голову, разглядывая высоченный потолок. — Слушай, меня опять хватятся. Нужно вернуться в лагерь.

— Ещё не время, — возразил фараон.

— Как это?

— Я должен выяснить кое-что. — Его лицо опять стало печальным и завораживающим. — Пока я не выясню это, прошу тебя быть здесь и помогать мне.

— О чём ты? — Я недоуменно наблюдал, как египтянин бродит по сокровищнице, поднимая и бросая разные вещи, как будто ищет что-то. — Ты что-то потерял?

— В этом ритуале я потерял всё, — мрачно ответил Семерхет. — Я должен выяснить, что пошло не так. Я должен был проснуться всего лишь через поколение!

— Ну, теперь это вряд ли возможно. — Я пожал плечами и тоже стал бродить по сокровищнице, разглядывая артефакты. — Не думаю, чтобы кто-нибудь оставил записи о том ритуале.

— Если я найду это, то смогу узнать…

— Найдёшь что?

— Вот оно! — воскликнул фараон, наклоняясь и поднимая небольшое круглое зеркало, сделанное из отполированной бронзы.

— Зеркало? — Я изогнул бровь. — А дальше что? «Свет мой зеркальце, скажи!» — и оно покажет тебе всё, что пожелаешь?

— Конечно нет, — покачал головой эрпат, протирая зеркало локтем, — это всего лишь проводник времени. Мои силы ещё не восстановились, поэтому мне нужна помощь подобных вещей. Надеюсь, и ты мне поможешь.

— Я? — удивился я. — А я-то чем могу помочь? Я же не колдун.

— Ты просто должен держать меня за руку. — Семерхет протянул мне левую руку.

— Для чего? — с подозрением спросил я.

— Чтобы я не сорвался туда, откуда нет возврата. Я хочу разбудить воспоминания времён, а они могут затянуть меня.

— А меня нет? — Я попятился.

Кажется, он говорил вполне серьёзно, и это пугало. Не хотелось бы «сорваться туда, откуда нет возврата»! Одного раза (когда я в гробницу свалился) вполне достаточно! А из «воспоминаний времён» уж точно не выберешься!

— Тебе нечего опасаться: у тебя своё собственное время… Возьми меня за руку. Когда окажемся в воспоминаниях, можешь отпустить. Главное, чтобы меня не затянуло до того, как мы войдём.

— «Мы»? — Это мне понравилось ещё меньше.

Но я сдался его умоляющему взгляду. Да и самому до смерти хотелось узнать, что там произошло на самом деле. Увидеть собственными глазами события тех далёких времён! Такой шанс я, как будущий археолог-египтолог, не имею права упускать! Поэтому я подал фараону руку, и он крепко сжал её.

— А дальше что?

— Молчи…

Семерхет поднял зеркало, произнося заклинание на каком-то непонятном наречии, и швырнул его об пол. Раздался звон, зеркало разлетелось на куски. Разбилось? Как такое возможно? Я раскрыл рот от удивления. Осколки замедлили своё падение и, попирая закон всемирного тяготения и гравитацию, поднялись вверх, образовывая кольцо над нашими головами. Откуда-то повеяло сыростью, а потом мне показалось, что кто-то ухватил меня за щиколотки и потянул вниз. Я опустил глаза и увидел, что под ногами нет пола — какая-то тёмная воронка, которая пытается меня затянуть. Я испуганно дёрнулся, но Семерхет крепко держал меня за руку и всё произносил заклинания. Воздух прямо перед нами заструился, сгустился, образовывая некое подобие портала (а по виду — то самое разбитое зеркало, только из тумана), и разверзся. Фараон сделал шаг в эту колышущуюся прорезь.

— Мы ведь не полезем туда? — со страхом воскликнул я. У меня было какое-то нехорошее предчувствие насчёт всего этого.

— Ничего не бойся. — Семерхет повернулся и заключил меня в объятья. — Это будет недолгое путешествие.

Я замер. В его руках было тепло и спокойно, и все страхи улеглись. Он шагнул в туман, увлекая меня за собой. Я зажмурился.

— Не бойся… — Его голос истаял в шёпот.

Я открыл глаза и увидел, что мы уже не в гробнице, а в просторном зале с высокими каменными изваяниями и смутными очертаниями дверей в стенах. Горели светильники, сладко пахло ирисами. В двух шагах от нас стояли египтяне-стражники с копьями. Я попятился, но Семерхет удержал меня:

— Не бойся. Это лишь воспоминания. Они не видят нас.

Мимо стражников прошёл красивый молодой человек, приостановился, спрашивая у них, всё ли спокойно. Семерхет выпустил мою руку, подошёл к нему и нежно дотронулся до его щеки, выдыхая:

— О Меру…

Его глаза увлажнились. Значит, это и был тот самый Меру, который… А что, собственно, который? Я знал лишь, что он должен был разбудить фараона, но почему-то не разбудил. И ещё, что он был дорог Семерхету. Кем же он ему приходился?

Меру небрежно кивнул стражникам и пошёл дальше (видимо, он обладал достаточной властью, чтобы вести себя так вольно). Семерхет последовал за ним.