Моя мама сошла с ума. Книга для взрослых, чьи родители вдруг стали детьми

Мне как-то постепенно стало понятно, что деменция – это не потеря памяти. Это когда человек теряет способность к логическим, последовательным действиям. Потерю памяти вы можете не заметить. Такие больные понимают, что с ними что-то не так, и хорошо умеют шифроваться. А вот если человек перестает делать то, что он делал всегда, – это настораживает. Моя мама всегда хорошо готовила, но лет 5–6 назад ее репертуар свелся к 3–4 одним и тем же блюдам. Я тогда подумала, что ей трудно готовить. Как я понимаю сейчас, ее мозг к тому времени удерживал только одни и те же повторяющиеся и хорошо усвоенные навыки.

Когда мы начали лечить наших бабушек? Как и многие, мы начали лечить, когда уже поставили диагнозы «тяжелая форма деменции» и «тяжелая форма Альцгеймера».

Надо было что-то делать. В случае с моей мамой мы вызвали врача, он выписал мемантин. И что толку? Она была в хорошем физическом состоянии, сказала, что мы все – больные на голову, она здорова. Показала мне энергичный кукиш со словами: «Вот я вам буду пить эти таблетки». Папа сказал, что лучше без таблеток и без нервов. Свекрови мы пытались подселить «помощницу по хозяйству». Продлилось это, кажется, один или два дня. Моя свекровь – очень активная старушка – устроила всем невыносимую жизнь.

Весной прошлого года мама уже была в тяжелом состоянии. После падения и перелома ключицы она начала деградировать на глазах. Мои родители несколько лет были целиком на мне. Помощницу не хотели – зачем, а дочь тогда для чего! Папа вставал только до туалета, у мамы угасал мозг. Я ездила к ним практически каждый день. Нельзя было даже простудиться, потому что на мне висели две немощные жизни. Но случались очень трогательные моменты. Когда мы гуляли с мамой, она говорила: «Доченька, как же тебе трудно приходится». Каждый вечер она читала молитвы за всех нас. Когда я уходила, махала мне рукой в окне. Наверное, счастье – это когда ты приходишь в родительский дом и там светятся окна.

В начале июня у мамы начался агрессивный период. Она хотела уйти одна, не знаю куда, и подралась со мной и папой. У папы случился сердечный приступ, и я вызвала скорую. Мама заняла стратегическую позицию у двери и сказала, что если я ее не выпущу в дверь, она выйдет в окно. Приехала скорая, и каждый раз, когда врачи входили и выходили, она дралась и кусалась. В тот момент, когда я услышала из комнаты слова «клиническая смерть», мама меня хрястнула сзади по голове своей клюшкой для ходьбы. По ее признанию два дня спустя, она хотела меня убить.

Моя двоюродная сестра сказала, что она меня одну ночевать с ней не оставит, и мы с мамой поехали к ней в другой район Москвы. Там мы за мамой не уследили, и часов в 10 вечера она от нас сбежала. После некоторых поисков мы ее обнаружили за домом на детской площадке, но домой она с нами не пошла, а стала оглашать окрестности громкими воплями: «Эти две чужие тетки меня похитили!»

Вызвали психиатрическую скорую из больницы им. Алексеева. Они приехали на удивление быстро и предложили сразу забрать в «острое» отделение. Мы маму не отдали. Тогда они сделали ей укол и дали координаты платного отделения другой больницы. Там она пролежала месяц, ей сделали томографию, поставили точный диагноз. Я очень благодарна врачу за профессионализм и за те слова, которые она мне сказала: «Ваша мама нуждается в постоянном профессиональном медицинском уходе».

В июле мы туда же положили свекровь. Она уже точно не могла жить без присмотра, развлекалась постоянным вызовом скорой помощи, за ней требовался уход, и не было других способов сдвинуть эту проблему с места.

Первое время мне помогали форумы. Но именно из них я узнала, что дементные больные всё перекладывают и прячут. У моих родителей это были документы, ложки-вилки и ключи от квартиры. С ключами был кошмар и ужас – она их брала, прятала, забывала куда. У нас был единственный ключ от почтового ящика – и после того как он исчез, мне пришлось взломать ящик молотком и долотом, с грохотом, на глазах ошалевших соседей. Но в это время мне уже многое было пофиг. Потом я спрятала ножи, поскольку такие больные могут навредить себе и окружающим. А вот про топор я просто не знала, что потом и сыграло со мной злую шутку. Потому что дальше у мамы началась агрессия, она его нашла и ходила с ним по квартире.