Моя Марусечка

Вот зря он напомнил про это недавнее недоразумение с рубашкой. Совсем зря! Маруся уж и забыть успела про ту историю с рубашкой. А он напомнил. Зачем? Она ж тогда хотела себя с лучшей своей стороны проявить, от чистой души помчалась после зарплаты в магазин, чтоб Никите новую рубашку выбрать. Хотя у него и так этих рубашек было завались, но ей тоже хотелось как-то проявить свою женскую заботу, подарок сделать. Купила самую дорогую, немецкую, голубенькую. Примчалась домой вся из себя радостью возбужденная, тут же заставила примерить.

– Марусенька, это что такое? – нарисовалась в дверях их комнаты свекровь в тот как раз момент, когда Никита стоял в этой злосчастной рубашке перед зеркалом. – Что это, я тебя спрашиваю?

– Так рубашка… Новая… – удивленно повернулась к ней Маруся, не расслышав поначалу в голосе Ксении Львовны угрожающих ноток.

– Я вижу, что рубашка. Но что это значит, Марусенька?

– Как, что значит? – непонимающе пожала она плечами. – Зашла вот в магазин, купила мужу обновку с зарплаты.

– Ты считаешь, что твой муж сильно нуждается в обновках? Ты считаешь, что у него рубашек нет?

– Мам, прекрати… – с досадой повернулся от зеркала Никита. – Ну купила и купила, чего ты…

– Помолчи, Никита! Я не с тобой разговариваю! – обиженно проговорила Ксения Львовна. И тут же будто слезная тень пробежала по ее лицу, и губы поджались тонкой ниточкой, будто нанесли ей только что смертельную обиду. Резко развернувшись, она быстро вышла из комнаты, даже не взглянув на стоящую столбом, удивленную Марусю.

– Чего это она, Никит? – переспросила Маруся робко, когда за Ксенией Львовной закрылась дверь. – Чем я ее обидела? Может, рубашка плохая? Но мне в магазине сказали, что она из всех самая хорошая и модная, самого лучшего качества… Ой, как неловко получилось! Пойду спрошу, чего это она так разобиделась…

– Не надо, Марусь. Не ходи, – усмехнувшись, тихо проговорил Никита, кидая снятую рубашку на спинку кресла. – Ты все равно маминых претензий не поймешь, я думаю.

– Да что я, совсем глупая, что ли? – Маруся обиженно подняла на него глаза. – Как это – не пойму? Нет, надо выяснить…

Ксению Львовну она застала в гостиной. Та сидела с отсутствующим видом перед телевизором, тупо уставившись в экран. Но наличие внутренней обиды никаким отсутствующим видом и не прикроешь. Тем более когда очень хочется, чтоб обиду эту заметили, и тем более чтоб еще и сильно виновато ею озадачились.

– Ксения Львовна, я так и не поняла… – присела с ней рядом на краешек дивана Маруся. – Вы на что обиделись-то?

– Марусенька, давай с тобой договоримся сразу, на берегу, – продолжая бесцельно нажимать на кнопки пульта и не поворачивая к ней головы, настороженно-ласково проговорила свекровь, – ты никогда больше не станешь этого делать…

– Да чего, чего делать-то? – в отчаянии развела руки в стороны Маруся. – Что я такого сделала?

– Ты пойми, Марусенька, я вас с Никитой очень, очень люблю! – вдруг резко повернулась к ней Ксения Львовна, прижав ладони к груди. Глаза у нее при этом были такими отчаянными, что Марусе тут же захотелось сделать все так, как ей хочется. Только вот чего свекрови хочется, так и оставалось непонятным.

– Позволь мне самой заботиться о вас, Марусенька. Ну согласись, ведь это же не так уж и плохо, когда кто-то очень хочет о тебе заботиться! Ведь мы же одной семьей живем, правда? И ничего в том страшного нет, когда тебя в этой семье кормят, любят, одевают, ублажают. Семья – это единый и монолитный организм. Ведь так?

– Ну да… Наверное… – растерянно подтвердила Маруся. – Организм, конечно. А при чем тут рубашка-то?

– Да я сама, сама вам обоим куплю все, что надо, Марусенька! И даже больше! Поверь, вы ни в чем не станете нуждаться, пока я жива. И ты всегда будешь одета как куколка!

– Но как же, Ксения Львовна, я ведь тоже зарабатываю. Я и сама могу.

– То, что вы с Никитой вдвоем зарабатываете, можете оставить себе на карманные расходы, – вдруг снисходительно усмехнулась свекровь, зло сверкнув глазами. – И вообще не надо сейчас, Марусенька, о материальном. Ты бы лучше озаботилась тем, чтоб забеременеть побыстрее! А все остальные проблемы, в том числе и материальные, пусть тебя не волнуют. Я очень надеюсь, ты сейчас все поняла правильно. Ведь поняла?

– Не знаю, Ксения Львовна, – честно ответила Маруся. – Как-то странно все это…

– Чего тебе странно?

– Не знаю. Не могу объяснить…