Моя мать Марлен Дитрих. Том 2

Он не позвонил. Синатра в тот вечер начал новый сезон в «Копакабане». Где-то около полуночи я туда отправилась. Он был там. Я вернулась домой. Он не звонил. Всю пятницу я прождала у телефона. Но ведь по моим планам в субботу я должна была вылететь в Калифорнию (у меня на 13 февраля была назначена премьера в «Сэндс»). Поэтому я сама позвонила ему шесть вечера. Я назвалась, и он взял трубку. Я сказала, что уезжаю в субботу, а он на это ответил, что летит тем же самолетом. Еще он добавил что там мы с ним и повидаемся. Сердце мое перестало биться. Что-то не так, случилось что-то нехорошее. Я подумала — быть может, он клянет себя за то, что все-таки вернулся ко мне и опять начнутся скандалы, объяснения, и спросила: «А до тех пор я тебя не увижу?» Он ответил: «Нет, у меня нет времени». Я сказала: «Хочу, чтобы ты знал, — больше не будет ни сцен, ни скандалов, ни сложностей, ни каких бы то ни было волнений, ни вопросов» Он проговорил: «Благодарю вас, мэм» Он спросил: «Как тебе показался Синатра?» (Он видел меня на концерте и очень нежно, интимно мне улыбнулся). Я ответила: «По-моему, это просто ужасно. Синатра был пьян, безголос и совершенно непрофессионален». Он сказал: «Мы с ним просидели до восьми утра». Я опять спросила: «Ты не мог бы мне позвонить попозже вечером?» Он ответил: «Нет». Я сказала: «Что-то случилось?» Он сказал: «Я больше ничего не хочу. Я больше никому и ничему не верю. И тебе, в том числе. Ты сама напросилась на ответ».

Я сказала: «Не веришь мне?» Он ответил: «Да». Я тогда спросила: «Ты меня больше не любишь?» И он ответил: «Ты же обещала больше не задавать вопросов. Я должен кончать разговор, кто-то идет. Увидимся завтра в самолете».

Кошмарная ночь. Я уже решила было отменить поездку, но потом подумала: лучше поехать, потому что если я не поеду, то буду изводить себя упреками до конца жизни.

По трапу на борт самолета я поднялась первой. Он появился позже. Прошел, не глядя, мимо и занял место по другую сторону, очень далеко от меня, в самом хвосте, позади уже поставленных кроватей. Самолет оторвался от земли и стал подниматься ввысь. Он трижды пропустил по стаканчику, потом встал и двинулся к постели, опять даже мельком не поглядев в мою сторону. Благодарение Богу, что я немка. Иначе, наверное, выпрыгнула бы из самолета.