Моя мать смеется

Однажды мать сказала мне, когда я вышла оттуда, сердце у меня было мертво. Может быть, оно уже было чуть-чуть мертвое, когда я была маленькой или даже всегда, но мне так не кажется. Я не знаю. Да и к чему знать такое. Это, вероятно, нужно, чтобы защищаться от всех этих слов любви, которые порой звучат фальшиво, немного фальшиво в любом случае и даже часто. Но порой нет.

Кроме этого, она ничего не рассказывала о том месте, когда я ее спрашивала, только такие вещи, как подруга меня спасла тем, что воровала картошку. Она рассказывала мне только о замечательных вещах. Иначе она ничего не могла сказать.

Мать чувствует, что моя сестра хорошо защищается, а мне это дается сложнее.

Она знает, что сестра делает всё, что нужно, чтобы сохранить ей жизнь, любой ценой, но только не слушает ее, не прижимает к себе, а мать больше всего хочет и больше всего нуждается именно в этом, чтобы ее прижали к себе, и так она забудется или наоборот, почувствует, что живет.

Я не думаю, что я такая, как она. Но тогда почему мне однажды взбрело в голову поехать к С. в Лондон? Да, да, зачем, если не за тем, чтобы меня обняли, а я даже не знала бы эти руки, знала бы только по мейлам, или смс, или по личным сообщениям в фейсбуке. Да, я фантазировала, и это было потрясающе. Надо было так всё и оставить, в фантазии, так для меня лучше, особенно когда это так начинается. Но это случилось впервые, я никогда не переживала подобный опыт, и я была доверчива и беззащитна.

Я сказала сестре, не надо было тебе заводить мне фейсбук.

Сестра ответила, я тебе не для этого его заводила.

Знаю, но это случилось и отменить это уже трудно.

Тебе да, возможно, сказала моя сестра, которая была замужем больше тридцати лет.

Она сказала мне это очень мягко. Эта мягкость меня растрогала до слез. Я сказала ей, ты сегодня очень красивая. У тебя очень красивое платье. Ты так считаешь? Я сказала да, знаешь, у меня еще бывают моменты.

К счастью. А тебе не кажется, что маме лучше, у нее еще нет хороших моментов, то есть я имею в виду по-настоящему хороших, но ей лучше. Да. Правда. Но она говорит меньше, чем раньше, и ее это утомляет. Иногда она говорит, и для нее это хороший момент, на данный момент.

Однажды утром она много говорила со мной. Я ей отвечала, уже не помню что. Иногда слова, которые она говорит, не имеют значения. Важно ответить на то, что не выражено. Поэтому я говорю ей то, что она хотела бы услышать.

Говорю, что уеду из Нью-Йорка, вернусь в Париж, так я буду близко и буду часто приезжать к ней в Брюссель. Не каждую неделю, но часто. Да, это было бы прекрасно, говорит она. Вот, пожалуйста, я не умею защищаться.

Я тут же думаю, что не надо было мне этого говорить матери и, возможно, мне лучше остаться в Нью-Йорке, тогда бы я время от времени звонила ей по скайпу и всё. Ну ладно, поживем – увидим.

Мать снова говорит, я больше никогда не смогу поехать в Мексику.

Нет. Скорее всего, нет. Я говорю, они сами к ней приедут, сестра, ее муж, ее племянница с мужем и ее внук, которого она так бы и съела.

Он такой хорошенький, говорит она мне. Да, говорю я, хорошенький. И нежный для мальчика, это удивительно. Иногда берет меня за руку, и мы идем по кварталу несколько минут, больше я не могу. И я чувствую себя такой гордой, и сердце у меня наполняется радостью. Да, мама, знаю.

Она также очень любит свою внучку, которая только что вышла замуж.

У внучки, возможно, скоро будет ребенок, но когда, никто не знает, никто не может сказать и не осмеливается спросить, есть ли у нее такие планы. Сестра говорит, я полагаю, они с мужем еще немного подождут. Но зачем ждать, сейчас же самое время, говорит мать, она уже не такая молоденькая, молоденькая, но уже не настолько.

Все вздыхают и хотят, чтобы моя мать не трогала эту тему, особенно в присутствии внучки, которая очень обидчива и вспыльчива, как и ее мать. К счастью, они с мужем уехали в свадебное путешествие в Азию. Это будет прекрасное путешествие, и все очень за них рады.

Мы с папой ездили в свадебное путешествие в Париж, говорит моя мать, в матрасе были блохи, и туалет был в коридоре, мы чесались всю ночь. Потом вернулись. Но все-таки это было свадебное путешествие. А на следующий день вышли на работу, нужно было работать. Я знаю, мама.

Мы много работали в жизни. Знаю, мама, это было при мне. Ты тоже работаешь. Да, но не столько. И все-таки ты работаешь. Сейчас я почти ничего не делаю, у меня в голове пусто, никаких идей. Или слишком много идей, подумала я.

Идеи появятся, говорит мать. Ты всегда так говоришь. А что если в этот раз не появятся?

Мама, медсестра тебя оденет. Ты красишься, красишь губы, ты же видишь, это не идет к халату. О, так хорошо немного поговорить. Да.

Я хочу есть, говорит моя мать. Они придут, и поедим все вместе. Но уже три часа, и я хочу есть. В Бельгии я ела в полпервого. Здесь всё не так. Поешь супу, пока ждешь.

Мне уже давали суп, но он был такой легкий, что я ничего не почувствовала. Я хочу, чтобы они вернулись с работы, терпеть не могу ждать. Съешь корочку хлеба. Я не могу, он царапает мне десны.