Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

Глаз с него не свожу. Осматриваю сдавленную скулу, широкий подбородок и тёмную прядь волос, упавшую на высокий лоб.

Разочарование уже отдаётся гулом в ушах, когда я с отчаянием отшатываюсь, а в следующую секунду моих плеч грубовато касается его ладонь, а настойчивые губы сминают приоткрытый рот.

Теперь уже при свете дня.

Вцепляюсь в воротник его куртки и отвечаю на поцелуй. Сначала дерзкий, больше похожий на наказание, а затем неспешно наполняющийся нежностью и неповторимым вкусом.

Прежде чем, его губы становятся моим единственным жизненным смыслом, резко отстраняюсь.

Разглядываем друг друга на расстоянии пяти сантиметров.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь и склоняю лицо, чтобы зарыться в его шее. – "Мироша", – давлю смешок.

– Пожалуйста, – отвечает он, всё ещё тяжело дыша.

Потирая лоб, отклеиваюсь.

Мирон выезжает с парковки и следующие полчаса оба играем в молчанку. Перевариваем.

– Мы вообще ничего не узнали, – стону, когда решаюсь нарушить тишину.

– Как это? – отвечает Мирон, не сводя глаз с дороги. – Выяснили, что блокнот у тебя в единственном экземпляре. То есть доступ к нему имел только тот, кто рядом.

Кручу в руках злосчастный файл.

– И этот кто-то пришёл с одной лишь страницей в рекламное агентство, – рассуждаю. – Не пожалел денег. Кстати, сколько стоило… хмм… опозорить Милованову? – Не сдерживаю улыбку.

Ну, фактически это ведь её реальная фотография. Надо же было придумать такую продать, – усмехаюсь.

– Порядка тридцати тысяч, – отвечает Громов. Долго размышляет, а потом поворачивается ко мне. – Кстати… чувак из агентства сказал, что у заказчицы не хватило денег и она принесла три пакета с презентами.

– Ого, – удивляюсь. – И что там, в пакетах?

– В каждом было по набору – хороший коньяк и коробка шоколадных конфет.

Прищуриваюсь, а затем и вовсе прикрываю глаза.

Сознание кружит вокруг да около. Видит что-то неуловимое. А вот подсознание выдаёт кучу важных картинок.

Квартира, смех, чужая гостиная и…

Резко отворяю глаза и облизываю горящие от поцелуя губы.

В голове водоворот из мыслей.

За что?! Не может быть...

– Боже мой, Мир… Я, кажется, поняла кто это…

Глава 29. Мия и "вендетта"...

– Ты уверена? – спрашивает Мирон, не вынимая моей ладони из руки.

У него идеально ровные пальцы.

Мечта пианиста, блин.

Вообще, сложно сказать, что мне в Громове не нравится?.. Пожалуй, ничего.

Закусываю губу и отворачиваюсь к окну грустнея.

Складываю неоспоримые факты, перемножаю доказательства и пытаюсь найти хоть какое-то оправдание.

Не получается…

Всхлипываю и затягиваюсь тёплым салонным воздухом с запахом мятного ароматизатора.

– Ну, конечно. Я такая дура, Мир, – опускаю глаза на сплетенье наших рук. Смотрится сногсшибательно. Будто так и надо.

Украдкой вижу, как Громов, глядя на дорогу, качает головой и смачно ругается матом.

– Самокритично, пиздец. Никакая ты не дура.

Подхватывает мою ладонь и подносит к полураскрытому рту. Целует, касание к коже горячих губ вызывает предательскую дрожь в коленках.

– Ну… я ведь могла узнать хотя бы почерк. Это так легко, что я сейчас вообще не понимаю, почему тотчас не догадалась.

Бью себя ладошкой по лбу несколько раз.

Дура. Дура. Дура.

Конченая идиотка, Мийка!

– Эй. Давай без рукоприкладства, – ворчит он, арестовывая вторую ладонь, бережно укладывает всё это добро на мои коленки и успокаивающе поглаживает. – Лучше подумай, зачем ей это?

– Не знаю, – морщусь.

– Вот и у меня не складывается. Не бывает так, чтобы человек совершал гадости просто так. Тем более, настолько близкий. Вспоминай. Может, не поделили что… Не знаю, что там у вас у девчонок. Платья одинаковые купили или поспорили у кого грудь больше.

Мажет цепким взглядом по моему телу и подмигивает.

– Ты явно выиграла, Карамелина, – давит смешок. – Поздравляю.

– Гро-мов, – рычу, утирая досадные слёзы. – Это, по-твоему, забавно?!

У меня горе, а он?..

– По-моему, пф-ф… ты ревёшь, и я должен тебя развеселить.

Вполне логично. Но бесит.

– Не надо, – огрызаюсь, а слёзы катятся ещё хлеще. – Мы ведь вместе так долго… – хнычу, падая на сидение, –… вместе. За что она со мной так?!

Не верится.

Просто не верится.

Пока я как следует жалею себя и оправдываю лучшую подругу, Мирон заезжает на небольшую придорожную стоянку и паркуется.

– Зачем? – спрашиваю удивлённо, озираясь по сторонам.

Он снимает куртку и ловким движением забрасывает её на заднее сидение.

– Иди на ручки, плакса моя, – говорит, потирая щёку и вздыхая увесисто.

Тянется к ремню безопасности на моей груди, чтобы отстегнуть. Затем ухватывается за локоть и помогает перебраться к себе на колени.

Сердце замедляет удары, ритм сбивается от близости.

Упираюсь носом в пахнущую кондиционером для белья чёрную футболку. Сквозь слёзы ухмыляюсь. Громов со своей машиной точно не пропадёт, у него такой запас чистых вещей в багажнике, что хоть на неделю в деревне застревай.

Не то что я, замарашка.

– Ну что ты, кудряха? – бережно, аккуратными движениями убирает налипшие на лицо волосы. Они ужасно вьются и после вчерашней бани ведут себя максимально странно. – Пахнешь вкусно… земляникой, – вздыхает Мир.

– Это всё мыло, – шевелю губами.