Моя милая ужасная невеста

– Эсвольд сидит в участке, – пояснила подруга. – Мы уже подумали, что вас тоже поймали.

– Вы же не хотели сдаться за компанию? – с подозрением сощурилась я.

Парочка переглянулись и замялась.

– Мы вообще зря побежали, – призналась Эмбер. – Одни стражи погнались за вами, другие занимались Эсвольдом, а на нас с Генри никто не обратил внимания. Зато ваши питомцы обрели дом.

– Ты их где-то выпустила? – уточнила я.

– Не то чтобы выпустила… – Соседка вытянула губы трубочкой и призналась: – Просто споткнулась и выронила шкатулку из сумки. Теперь они живут в переулке между магазинами. Вы счастливы?

– Но если вы несчастны, мы можем поймать их и посадить в другие бутылки… – заикнулся Генри.

– Солнце, что упало, то пропало, – перебила его Эмбер, видимо, опасавшаяся, что в одно ужасное утро проснется во внезапно ожившей и вставшей на дыбы кровати.

– Они обязательно к кому-нибудь прибьются, – принялся уговаривать нас Генри, хотя нам с Торстеном было вообще наплевать.

– Мы в это искренне верим, – не сдержав иронии, согласился Зак.

Уверена, он тихо радовался, что запросто избавился от купленной нечисти, способной превратить любой дом в театр теней на гастролях. Только злостные пакостники не разыгрывали мелодрамы, сворованные из глубин сознания, а незамысловато отравляли существование хозяев или вселялись в мебель, которая после отселения непременно превращалась в горку дощечек.

Дразнить удачу мы не стали и сразу отправились в портальную башню. Подруга наскоро попрощалась с Генри. Стоя в кабинке между мной и Закари, она мечтательно вздохнула:

– Хорошее приключение.

– Хочешь повторить? – хмыкнул Торстен.

– Но повторять не тянет, – вздохнула она.

– А я не против, – отозвался он и украдкой провел пальцем мне по тыльной стороне кисти, как раз в том месте, где остался бледнеющий след от ключика-печати ночного рынка. По руке побежали мурашки, и я с трудом подавила улыбку.

До Деймрана мы добрались под утро. Зато не пришлось ни подкупать привратника, чтобы пропустил на территорию академии, ни скандалить со старушкой-комендантшей, ни карабкаться в комнату по пресловутой пожарной лестнице (по дороге придумали этот нелепый запасной план). Двери общежития оказались открыты. Холл был безлюден и пуст. В гулкой тишине эхом разносились каждый шаг, шорох и возглас.

– Увидимся, Зак, – попрощалась я, не в силах отвести взгляда от его губ.

– Спокойной ночи, Марта, – пожелал он.

И на двое суток исчез с горизонта, а мне не пришло в голову ни одной вменяемой причины, чтобы написать ему первой. Да и странная мысль, что я действительно пытаюсь найти повод и отправить сообщение Закари Торстену, вызывала искреннее возмущение.

В первый учебный день я появилась на лекции по темным искусствам с висящим на шее драконьим амулетом и хотела рассказать Торстену, что декан Мэдлей оценил. На самом деле придирчивый ведьмак вообще не обратил внимания на мои благородные усилия быть паинькой, но с огоньком отчитал за опоздание.

Во вторник причина нашлась. Перед занятиями внезапно написала Люция Торстен. Услышать в почтовике ее голос оказалось таким потрясением, что я едва не выронила шар. Она попросила передать любимому, но неблагодарному сыну немедленно с ней связаться. Или сидеть до конца дней своих в той дыре, куда он спрятался от переживающей матери.

«Спасибо, Марта, – резко сменив тон, ласково поблагодарила она. – Надеюсь, у тебя все хорошо».

Повезло, что Эмбер отправилась в купальню и не видела моей довольной улыбки черной ведьмы, сотворившей удачное проклятие, иначе закидала бы неловкими вопросами. Знаете, я как раз стояла напротив зеркала, когда слушала послание Люции, видела свое отражение, и эта странная улыбка даже у меня вызвала вопросики. Отвечать на них не возникало ровным счетом никакого желания. В отличие от Закари, я-то не испытывала потребности быть честной с собой и миром.

«Зак, ты где? Люция тебя потеряла и скоро приедет в Деймран разыскивать», – с полным правом отправила ему голосовое послание.

Ответа не последовало. Никакого. Торстен меня проигнорировал. В общем, взбесил неимоверно!

– Что случилось? – охнула Эмбер, вернувшись из купальни и обнаружив, что я безжалостно дергаю спутанные лохмы расческой.

– Торстен куда-то провалился.

– А волосы в чем виноваты? – не поняла она.

– Бесят!

После занятия по демонологии я приперла к стенке Бранча со Стоуном. Вернее, приперла-то первого, а второй прижался за компанию – парочка внезапно превратилась в рыбок-неразлучников. В какой комнате единолично проживает Торстен, они сдали тут же, даже не пришлось устраивать допрос с пристрастием.

В итоге я просто постучалась в запертую дверь. Не лбом, а кулаком. Громко и требовательно. Лбом тоже захотелось постучаться, когда я поймала себя на мысли, что начинаю за Закари беспокоиться. Совсем чуть-чуть, самую малость… Хоть комнату вскрывай и проверяй!

Я как раз делала вторую попытку взять дверь штурмом, когда в сумке басовито загудел и вздрогнул почтовик.

– Шепотом, – приказала шару, хотя в пустом общежитском коридоре, кроме меня, не было ни души.

Голос Закари звучал простуженно и глухо: