Моя милая ужасная невеста

«Варлок, светлый паршивец с ночного рынка меня чем-то заклял. Надо пару дней отлежаться. Не говори матери, я сам ей напишу».

«Ты помираешь в апартаментах?» – спросила я, уже стремительной походкой направляясь к лестнице.

«Эй, Марта, не вздумай приезжать! Не хватало еще, чтобы на тебя перекинулось», – велел он.

Топографическим кретинизмом я никогда не страдала и, переместившись из академии в столицу, быстро нашла нужный дом, хотя побывала в логове Торстена всего один раз. Закари открыл не сразу. Он стоял в знакомых домашних штанах и в тонкой нижней сорочке с открытым воротом. Босой, растрепанный и бледный, как умертвие. Лицо украшали характерные волдыри.

– Зря, – устало прокомментировал он мое появление вместо приветствий.

– Знаю, – легко согласилась с ним. – Считай мое появление главной привилегией лучших врагов.

Бесцеремонно подвинув Торстена в дверях, я вошла, с деловитым видом сжала его подбородок и заставила повернуть голову к свету. Зак мало что выглядел паршиво, еще и горел.

– Какие прогнозы, госпожа светлая чародейка? – слабенько пошутил он, позволяя разглядывать свою зеленоватую физиономию.

– У меня две новости, – отпустив его, заявила я.

– Начинай с хорошей.

– Обе хорошие, – уверила я.

– Жить буду?

– Так же хорошо, как и раньше, но не в ближайшие дни, – заключила я. – Заклятие ни при чем. Похоже, в детстве ты не болел ветрянкой.

– Чем? – поморщился он и глухо кашлянул в кулак.

– Ветряной оспой. Думаю, на День поминовения подхватил от моего племянника. Помнишь малыша Ро? Он ходил в бриллиантовой зелени. Мне кажется, странный детский недуг – привет от предков Варлоков.

– Если болезнь детская, почему меня ломает, как от светлого заклятия твоих предков?

– У тебя лихорадка, – пояснила я. – Обычно взрослые плохо переносят ветрянку.

– А реально хорошая новость есть? – проворчал он.

– Дети болеют долго, но у них нет магии. В тебе дар уже успел пробудиться, милый, поэтому дня через три отпустит. Выйдешь в мир краше прежнего.

– Кхм, – задумчиво протянул Торстен и попытался потереть подбородок.

– Не чеши! – Я хлопнула его руке. – Иначе следы останутся. И выйдешь не краше, а как получится!

– Откуда ты столько знаешь об этой гадости?

– Ты не один счастливчик, – призналась я. – В замке нашлась еще парочка таких же удачливых парней. Ложись в постель и дай мне ключи.

– Зачем? – недоверчиво уточнил он, глядя на мою протянутую ладонь.

– Дубликаты сделаю и буду заваливаться к тебе в неподходящее время! – пообещала я. – Заодно в аптекарскую лавку схожу. Ты же не пытался лечиться средством от похмелья?

– Оно помогает от жара? – заинтересовался он.

– Нет, но средство просроченное, так что галлюцинации будут дивными.

– Я не настолько отчаялся, – невесело пошутил он и попытался почесать шею, но тут же получил очередной звонкий шлепок по пальцам. – Святые демоны! Марта, почему у тебя такая тяжелая рука? И почему так чешется?

– Добро пожаловать в чудный мир детских болячек, Зак. – Я посмотрела на него с сочувствием. – Ты правда ложись. Надо принять порошки, иначе лихорадка станет хуже.

Связка ключей нашлась на полочке возле двери. Они лежали в деревянной коробке с портальными амулетами из заведений, ради престижа содержащих собственные ворота-кабинки.

– Кстати, а где здесь аптекарская лавка? – уточнила я у Зака.

– Я похож на человека, который знает, где находится аптекарская лавка? – с внезапным высокомерием уточнил он и очень обиженно кашлянул в кулак.

– Ты вообще или именно сейчас?

– Понятия не имею, где она, – буркнул Торстен с таким видом, словно говорил: «Просто дай мне тихо помереть, женщина! А перед смертью – хорошенько почесаться».

Видимо, в модном квартале болеть было не принято. Никто ровным счетом не знал, где найти аптеку. Один прохожий даже указал на питейную, дескать, там продают отменный эль, правда, не имеющий никакой лечебной нагрузки. Повезло поймать старушку в экстравагантной шляпке с вороньим пером и крупным цветком-брошью с клыкастой сердцевиной, пришпиленным прямехонько на пальто. Леди-то и послала меня на край света, в смысле, в конец улицы.

Лавка встречала покупателей вывеской со змеей, накрученной на склянку, переливчатым колокольчиком и высоким прилавком. Худосочный аптекарь с жиденькой седой бородкой выстрелил внимательным взглядом, словно пытался определить недуг по степени растрепанности, и немедленно спросил:

– Средство от похмелья? Или от мигрени?

Ну не настолько я плохо выгляжу, право слово.

– От ветряной оспы.

– Неужели? – Аптекарь вдруг страшно обрадовался, словно в его лавке, кроме средства от похмелья, вообще ничего не покупали, а тут удача сама пришла в руки. – Госпожа, сколько лет ребеночку?

– Двадцать три, – со смешком ответила я. – У него уже началась лихорадка.

На прилавок была выложена пирамида из завернутых в бумагу порционных порошков от жара, флакон общеукрепляющего витаминного средства и бутылка с бриллиантовой зеленью. Судя по размеру склянки, этой зеленкой можно было обмазать Торстена ровным слоем от макушки до пяток.