Моя навсегда

Какая мама?! Я не видела твоего отца уже почти месяц, у нас годовщина странных, подпольных, не совсем нормальных отношений, мы уже забронировали номер в отеле в Звенигороде. Там будут старушки в компаниях по шестеро, они будут смотреть на нас с осуждением. Там будет бильярд и хамам, в котором мы будем заниматься любовью, окруженные и отгороженные от мира клубами пара. Там будет номер для новобрачных с огромной кроватью, от одного вида которой меня бросит в жар. Я купила новое белье. Он купил шампанское с шоколадом и сапоги на шпильке в двенадцать сантиметров – я знаю, потому что он звонил и спрашивал меня про размер ноги. Я надену эти сапоги и дам накрасить себе губы самой жуткой красной помадой – только сегодня, в Новый год, в день нашей годовщины. Проститутка в постели, но я никогда не готовила в его кухне, никогда не принимала его друзей в его гостиной. Значит, просто проститутка.

Такая игра. Мы будем праздновать этот год, в течение которого Дмитрий владел мною.

Мне нечего было сказать Мите, поэтому я молчала и ловила воздух ртом.

– Разве ты не занят? – нахмурилась я, оттягивая время. – Как же Зоя? Разве тебя не ждут светловолосые русалки, разве не плавают они в аквариуме, вглядываясь вдаль сквозь толщу воды, в ожидании тебя?

– Я устал от русалок, – признался Митя. – Они скользкие и холодные, и с ними я снова надерусь в хлам. А я не хочу проваляться все каникулы в анабиозе. Мне нужно показать план диплома уже к десятому января. Ты же даже не представляешь, какая у нас горячка по поводу аспирантуры. Я лучше побуду с тобой. Твоя мама печет такой замечательный вишневый пирог. Я до сих пор помню его – с майских праздников.

– Я поняла, нам не нужно жениться, – попыталась пошутить я. – Мы и так ведем себя как уставшие друг от друга супруги.

– Супруги, которым уже не хочется секса, – усмехнулся он. – Но что поделать, если надо исполнять супружеский долг. Ну так что, едем?

– Мама в этом году уехала к родственникам в Тверь, – пробормотала я, пытаясь прийти в себя. – Если бы ты предупредил меня заранее….

– Серьезно? – уставился на меня Митя. – И какие в таком случае у тебя были планы на Новый год? Проспать его дома в гордом одиночестве? Сонька, это ты должна была меня предупредить! Я бы что-то придумал.

Что я должна была ему сказать? Что я решила просто остаться дома в одиночестве? Уехать к Женьке? Что за мной должны заехать, у нас институтская вечеринка? Что это вообще не твое дело? Что я собираюсь трахаться с твоим отцом, которого не видела несколько недель из-за чертовой конференции в Сан-Франциско! Я плачу по ночам не потому, что несчастна, а просто чтобы сбросить стресс. Мое тело требует его рук. Такие у меня планы, мать твою – и если ты имеешь что-то «против», иди к лешему. Кто ты такой, чтобы меня судить?

– У меня есть планы, дома меня не будет, – пробормотала я мертвым голосом.

Моя природная склонность ко лжи не сработала, ничего хорошего мне не пришло в голову.

Митя сначала даже не понял, так и сидел, листая свои бумаги. Потом резко оттолкнул свое кресло на колесиках от стола, развернулся, подъехал и принялся рассматривать мое лицо так, словно искал там отпечатки пальцев.

– Вот оно в чем дело!

– В чем? – разозлилась я, но он только подскочил и упер руки в бока.

– Признавайся! Господи, это же все объясняет!

– Что объясняет, что? – окончательно разозлилась я.

– У тебя кто-то есть, моя неприступная София? Ну, признавайся, у тебя кто-то появился! Господи, да ты покраснела. Давно? Это серьезно? Ты что, больше не девственница?

– Чего? – вытаращилась на него я. – Ты совсем сбрендил? Ты как вообще такое можешь говорить?

– Ого! Да ты сейчас взорвешься! – расхохотался он. – Ты же моя, Сонька! Твои мальчишки – это же несерьезно, это и за секс считаться не может. И кто он? Я его знаю? Почему ты его от меня прячешь? Блин, это же перемены. Я не хочу перемен. Вот черт, моя Золушка выросла. Значит, тыква превратится в карету?

– Я тебе сейчас по тыкве настучу! – пригрозила я. – И ничего я тебе не скажу.

– Значит, это серьезно.

– Нет, Митечка, это несерьезно. Мы просто дружим. И вообще не твое дело, девственница я или нет.

Год назад, в темной «Вольво» посреди московской пустоты, в ноль часов, ноль минут его отец овладел мною в первый раз – прямо там, на сиденье, откинутом до предела назад, ритмично и яростно, под меняющийся свет светофора. Москва была совершенно пуста, мы оказались в ту ночь одни в этом городе – как выжившие после какого-нибудь Апокалипсиса. Дмитрий разглядывал мое тело, играл со мной, не давая прикрыться, наплевав на то, что мне холодно. Затем мы уснули. Утром Дмитрий пошарил рукой и нашел упавшую между сиденьями рубашку, натянул ее на плечи, а потом поцеловал меня – не в губы, а ниже, прямо в обнаженную грудь, в сосок, нежно обведя его языком несколько раз.

– С Новым годом, – пробормотал он и спросил, кто у меня был до него.

Он спросил это между делом – обычный вопрос влюбленного мужчины, но я вдруг поняла, что он думал: он хотел, чтобы я была девственницей.