Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

Шум двигателя, иностранный язык, громкие тона и тишина. Раздражающий писк, неприятный привкус на языке, какая-то горечь от лекарства, голова чугунная, сил открыть глаза так и не появилось, и снова тишина. Просыпаюсь от собственного крика, темнота и адская боль, голос как будто где-то вдалеке говорит мне расслабиться. А не пошёл бы ты в жопу с таким советами? Сознание снова отключается, темно.

— Три! — Яркая вспышка до боли заставила сжать глаза, инстинктивно я дёрнулся, но в запястья лишь сильнее врезались металлические браслеты.

— Какого чёрта? — голос эхом прокатился по комнате, громкий и уверенный, абсолютно здоровый, на несколько секунд я завис, не узнав его. Глаза постепенно привыкали к освещению. Тёмная достаточно просторная комната, один-единственный источник света над столом, который разделял меня и какого-то пирсингованного парня. Паника волнами стала подкатывать к горлу, давя спазмом в районе грудной клетки, нечто тошнотворное клубком разворачивалось в нижней части живота, наверно, это называется страх. Дёрнувшись, я осознал, что кисти прикованы наручниками к подлокотникам, ноги же крепко привязаны верёвкой к ножкам злосчастного стула. На висках будто жвачка, от которой шли проводки прямо к небольшому металлическому аппарату с мигающими лампочками.

— Имя? — голос звучно разнёсся по всему помещению.

— Да откуда мне знать, как тебя зовут? — едва я закончил фразу, как меня тряхнуло от удара током, не слишком сильно, но весьма ощутимо. От неожиданности тело дёрнулось, жалкий вскрик эхом отразился от стен. — Ублюдок! — А вот этот разряд гораздо сильней, тело рефлекторно выгнулось, пытаясь уйти от источника боли, увы, путы были крепки, лишь кожа стала саднить сильней.

— Имя? — интонация не изменилась, ей-богу, он как робот.

— Прочитаю его на твоей могиле! — Видимо, разряды идут по нарастающей, потому что сейчас я заорал уже от боли, пронзившей всё тело. Воздух выбило из лёгких, отчего меня согнуло пополам на «кресле», заставив жадно хватать ртом воздух. Смех вышел истерическим и громким, подняв голову, я рассмеялся допрашивающему в лицо.

— Имя? — На его лице не отразилась ни одна эмоция, видимо, ту троицу и этого придурка тренировали в одном лагере, где стирали всю мимику. Запрокинув голову, я смеялся так, что глаза защипало от выступивших слёз, разряд прошёлся по позвоночнику. Прояви я интерес, наверно, смог бы даже пересчитать себе позвонки. От боли я закусил нижнюю губу и несколько секунд терпел молча. Кровь струйками побежала по подбородку, маленькими каплями падая на джинсы.

— Говоришь — получаешь разряд. Молчишь, а результат тот же, вы уж определитесь, чего хотите то? — только сейчас я понял, что в комнате мы не одни, до моего слуха доносился тихий шепот и смешки, казалось, что по всему периметру сидят люди, или это эхо отражалось от стен? Ни черта не видно, или уж совсем бы выключили свет, или включили его везде, меня вся эта ситуация стала раздражать.

Время текло размеренно, и ему было плевать на мои страдания. Да, больно, да, слёзы, да, судороги и мой безудержный смех, кажется, периодически моё сознание даже выключалось, вот только я ничего не скажу. Спустя минут пятнадцать тело, будто даже и не моё, мягкой массой полулежало на «кресле», глаза закатывались, а изо рта бесконтрольно текла слюна, и этот дебильный вопрос «Имя?» — убью тебя. Справа послышались шаги, я скосил глаза, ну надо же, какие люди, а я уж думал, ты сдох где-нибудь. Жаль, сил говорить не было, голос я, кажется, снова сорвал, а то всё бы высказал этому «Итти».

— Сейчас я задам тебе несколько вопросов, ты ответишь, и все будут довольны. — Ненавижу эти глаза, хочу их выколоть. Приблизившись, брюнет бесцеремонно взял меня за подбородок и повернул моё лицо к себе, «глаза б мои тебя не видели», — подумалось мне. Эта идея глазам понравилась, и они закрылись, левую щёку обожгло от хлёсткой пощёчины, естественно, веки моментально раскрылись от такого нахальства.

— Больно? — никакого участия в голосе, зато шёпот на заднем фоне совсем стих.

— Нет! — хрипловатый голос отозвался сам собой. Раздался раздражающий сигнал от того металлического аппарата, что стоял на столе и был присоединён ко мне. Взор метнулся на этот прибор, но, быстро вернув взгляд в нашу дуэль с красноглазым, я понял, что он явно доволен. И вот это мне крайне не понравилось.

— Голоден? — вопрос явно с подвохом, отравить удумал, что ли?

— Нет! — слух снова резанул этот сигнал, мои глаза расширились. Детектор лжи, мать его! Цепкие пальцы брюнета снова развернули моё лицо к нему.

— На счёт три ты будешь отвечать на все вопросы, которые услышишь. Один. Старайся говорить чётко. Два. И по возможности говори правду. Три.

— Да хрена лысого я буду это делать! — Аппарат запищал. — Я не буду! — И снова писк. По комнате пошёл нарастающий смех. — Я сказал, я не буду!!! — И снова писк, со стороны было похоже, что умалишённый мальчишка спорит с металлическим аппаратом, моему раздражению не было предела, взорвать бы тут всё к чертям!

— Имя? — А я смотрю, тому пирсингованному рыжему парню прям неймется.