Моя (не)послушная кукла (СИ)

— А потом попробовала еще раз. Но уже овсянку. Ну и стала есть потихоньку. Я и на Земле любила поесть, пухленькая была. Очень. Ни мужа, ни детей. Родители умерли давно. Тоска, которую как-то помогали развеять булочки, печеньки, тортики. Шоколад. О-о-о, знала бы ты какой тут вкусный шоколад. У нас такого нет, поверь на слово. Только благодаря шоколаду я могла мириться с тем, что со мной здесь происходит, — на глаза Габриэль наворачиваются слезы, она с раздражением их смахивает и откусывает большой кусок от бутерброда. — Ела я тайком, чтобы Рэм не узнал.

— Кстати на счет Рэма… что сегодня произошло? Когда мы уезжали, у вас все было нормально.

Габриэль раздраженно хмурится, но отвечает:

— Он был на взводе. Ты ему очень понравилась, он мне все уши прожужжал, как будет круто, если мы втроем… ну… понимаешь…

— Фу, — высказываю свое мнение.

— Согласна. Но Рэм весь одно сплошное фу. Был…

— И? Что было, когда мы ушли?

— Мы еще побыли немного в клубе, но те, кого ты видела за столом не очень любят Рэма. Считают его мерзким. Не из-за того, что он делает, но из-за того, что не умеет сдерживаться на публике. В общем, они хорошо прошлись по его самолюбию. Мы уехали домой, Рэм был зол. И я уже понимала, что именно мне придется отвечать за все нанесенные ему оскорбления.

— Ужас. Мне так жаль, Габи…

— Неважно, — отмахивается девушка. — Это было бы не впервые. В каком-то смысле… я уже привыкла. И вот… в самый интересный момент, он скривился и отпихнул меня. Я не сразу поняла, что происходит. Оказалось…

— У тебя начались месячные, — высказываю догадку.

— Да. Прикинь его шок? А мой? Теоретически, тело куклы на такое не способно. Ведь, если начались менструации…

— Ты становишься способна к оплодотворению… — замолкаю сама в шоке от собственной догадки.

— Именно. Смогу ли я выносить — неизвестно. Но залететь, видимо, смогу. Теоретически. В общем, Рэм слетел с катушек. Бил и орал. А я просто не смогла. Понимаешь? Не смогла терпеть. Ну и… Мы — куклы, очень сильные. Просто у нас стоит программа не вредить хозяину. Только мы же не совсем куклы. И можем обойти любое условие, подчинить тело.

— Но… из-за чего у тебя начались менструации? Почему вдруг?

— Думаю, из-за еды, — усмехается Габи, снова кусая бутерброд. — Я перестала быть стерильной, приблизившись еще ближе к натуральной женщине. Возможно, из-за того, что перестала пить тот их питательный коктейль. А может, из-за всего вместе.

— А как ты сюда попала, давно хотела спросить. Мы обе из Новосибирска. Это не может быть совпадением. Я — пенсионерка, муж умер, живу одна, дети редко приезжают.

— О себе я уже рассказала. Не пенсионерка, но не первой молодости, — Габи невесело усмехается. — За пятьдесят, скажем так. Одинокая. Болела долго, пошла в поликлинику, а там мне сказали, что нужно сдать анализы и если подойду, у них в разработке новое лекарство, которое поможет мне похудеть. Ну я, как дура, повелась. Сделала этот укол…

— Стоп! Я тоже делала. Но прививку от гриппа.

И тут мы одновременно говорим:

— В частной клинике «Авиценна»!

— Ёпрст! — произносит Габриэль.

Я же молчу. В шоке.

И тут на нас падает луч яркого света из окна. Мы вздрагиваем и жмуримся, ничего не видя. Громкий взрыв заставляет нас упасть на пол, прикрывая голову руками.

— Кукол! Хватай кукол быстро!

Затылок отзывается болью. Больше ничего не слышу.

* * *

— Система работает, — слышу мужской голос. — Все в норме.

— Значит, не все, — возражает ему другой. — Твою мать! У нас слишком мало времени для этого всего!

— У меня есть идея! А давай мы ее переселим…

Переселим? Чувствую, как меня обдает холодом. Куда переселят? О чем вообще речь? Мерзкий жужжащий звук и мое сознание опять уплывает.

— Теперь еще разгребать эти проблемы. Говорил же я — это плохая идея, вселять души в куклы! — все тот же ноющий мужской голос.

— Что ты теперь спохватился? Надо было тогда жаловаться, когда тебе деньги предлагали, но ты тогда молчал. И брал, не брезговал, — отвечает второй.

— Не надо меня поучать! — почти кричит первый.

— А ты прекращай ныть, как маленький, и сразу пропадет желание тебя поучать! — отвечает второй голос.

— Еще этот Орсо, чего ему не сидится спокойно? Зачем ему поломанная кукла? Объяснили же: заразилась вирусом от Габриэль, может быть опасна, нужна чистка до заводских настроек, но нет же… устроил скандал, вызвал полицию. Что за придурок?! — снова ноет первый.

— Он вообще мутный тип какой-то. Не надо было продавать ему одушевленную куклу.

— Слушай, ну это не наше дело: обсуждать, кому продавать. Начальник сказал — дать, наше дело маленькое.

— Ну да, тут ты прав. Жаль Габриэль, такая хорошенькая, а теперь ее на утилизацию. Я спрашивал, можно ли перенести душу и забрать саму куклу, но мне отказали. Сказали, что уже поздно, там тело не жизнеспособно без души, прикинь?

— Ты совсем больной? — удивляется первый. — Она же убила своего хозяина! Просто сломала ему шею! Ты себе можешь это представить? Я подумываю о том, чтобы предложить на совете сделать следующие модели менее сильными и выносливыми, это опасно, оказывается.