Моя несчастливая счастливая жизнь

Анж стояла посреди кухни и накручивала на палец светлую прядь своих волос. Ее голос звучал непривычно и громко в квартире, где я когда-то жила со своими родителями и сестрой, а полная фигура занимала так много места на маленькой кухне, что мне приходилось садиться за стол, чтобы не толкаться с ней в этом тесном пространстве.

После пяти лет жизни в интернате, все дома казалось мне чужим, и я сама как будто была здесь чужой. Но мой маленький двойник на старых семейных фотографиях беспечно и широко улыбался, убеждая в обратном. Нет, я не чужая здесь, я у себя дома, я свободна. Наконец-то свободна…

Пять лет, проведенные в стенах интерната, были адом. Я не жила, а выживала, часто из последних сил собирая себя заново, разбитую, по кусочкам. Я даже называла это место не интернатом, а гадюшником.

Дети бывают злы друг к другу, а нелюбимые, одинокие дети – злее во сто крат. И уж если они намеренно выбрали в своем коллективе изгоя, то не успокоятся, пока не уничтожат его полностью. Так уж вышло, что этим изгоем в моем интернате стала я. И девчонки-гадюки, с которыми я жила, почти сломали меня. Но…

Все изменила Анжелика. Моя Анж.

Бывают такие люди, которых словно бы посылает нам кто-то свыше. Как друзей, защитников, единомышленников или даже тех, кто просто скажет нужные слова в нужный момент…

– Лора! Ты слышишь меня? Я говорю, что не хочу учиться, – Анжелика подошла ко мне и легонько потрясла за плечи, – Пойми! Я же работяга по своей натуре, с детства с матерью работала на рынке. Уж лучше и сейчас поищу себе постоянную работу, чем тратить время на ерунду.

Я вздохнула и уверенно покачала головой:

– Нет, Анж, мы обе будем учиться, как и договаривались. У тебя светлая голова, тебе надо учиться.

Анж скосила оба глаза на свою белесую прядь и проворчала:

– Угораздило же моей светлой голове связаться с тобой…

Я подошла к подруге, села рядом и внимательно посмотрела ей в глаза.

– Мы в интернате пообещали друг другу, что всегда будем вместе.

– Ох, Лора, – ответила Анж и, к моему удивлению, ее голос прозвучал серьезно и даже мрачно, – увы, я не верю в это слово – "всегда". Ничего не бывает "всегда" и "навсегда".

Какое-то время мы молчали, задумавшись каждая о своем. Мне вдруг стало очень тоскливо на душе от того, что и вправду, возможно, когда-то наши с Анж дороги разойдутся навсегда.

Но потом Анж встряхнула головой, отгоняя от себя несвойственную ей меланхолию, поставила чайник на плиту и со смехом начала рассказывать мне о забавном соседе, который вчера ходил по двору в клоунском парике. Все снова встало на свои места, на душе вновь стало легко и спокойно.

Сосед, кстати, носил клоунский парик еще тогда, когда мне было десять. Тогда и сам он был помоложе, и парик его выглядел не таким потрепанным. Мама с папой тоже любили посмеяться над ним за ужином…

***

Наши с Анжеликой планы на жизнь были масштабными и грандиозными. Но часто ли жизнь можно заставить идти по намеченному и нужному плану? Лично у меня это никогда не получалось.

Мы, молодые и неугомонные, нуждались в сиюминутном и безграничном счастье и жаждали приключений. Но, помимо этой безбашенной жажды жизни, мы с головой окунулись в самостоятельный быт, который на деле оказался не таким простым, как нам думалось в интернате. На нас обрушилась масса мелких проблем, к которым мы были совсем не готовы.

В интернате все делали за нас. За пять лет я настолько привыкла к потребительскому отношению к жизни, что теперь мне казалось совершенно непонятным, как я могу со всем справляться сама.

Кое-как мы с Анжеликой привели в порядок мою квартиру, вымыли многолетнюю пыль, хорошенько проветрили обе комнаты. Вычистили ковры, сняли и выбросили старую пожелтевшую тюль. Постирали белье и заправили постели. Когда мы только пришли, здесь все было так, как тогда, когда меня увели отсюда после похорон родителей и сестры. Сейчас мне хотелось поскорее нарушить этот порядок. Потому что вспоминать семью, дом и мою прошлую жизнь до сих пор было больно.

Сначала я убрала все папины принадлежности для рисования. Я подумала, что мне они уже не пригодятся, ведь я давно не рисую, а учиться планирую на юриста. К чему мне сейчас все эти многочисленные кисти и деревянные мольберты?

Потом я переставила всю мебель в комнате родителей так, как она никогда не стояла при маме. Перестановка выглядела глупо, шкафы оказались не на своем месте, а диван наполовину перекрыл дверной проем, но Анж осталась вполне довольна своей новой комнатой.

– Тебе тут точно будет удобно? – спросила я.

– Жить можно! – довольно ответила Анж.

После этого я переставила мебель в своей комнате. Собрав в мешки наши с сестрой старые вещи, я долго думала, но все же не смогла их выбросить. Засунула завязанные узлами мешки под кровать.

***

Мы с Анжеликой решили поискать работу на лето, но без образования и без опыта мы были никому не нужны.

– Я вчера видела объявление на остановке: требуется продавец в ларек “Пиво-сигареты”, – сказала как-то утром Анж, – Здесь недалеко. Не думаю, что у них высокие требования к продавцам.