Моя несчастливая счастливая жизнь

– Ты это серьезно? – я округлила глаза и посмотрела на Анж с брезгливым выражением.

– Конечно серьезно. А что ты на меня так смотришь? – Анж встала и начала ходить из угла в угол, – Ну извини, я ведь не писала все детство пейзажи гуашью. Или чем вы, художники, их пишите… Я с отцом занималась в зале или помогала матери таскать на рынке мешки с китайским тряпьем. А еще прогуливала школу и торговала за нее и в дождь, и в мороз, если та валялась пьяная дома. Я обычный человек, Лора, не художник и не романтик, как ты. И жизнь для меня – это реальность, а не те заоблачные пейзажи и несуразные натюрморты, которые развешены у тебя на стенах.

Я обиделась на такую резкую критику, но вида не подала. “Может, и вправду устроиться в ларек на пару месяцев, до начала учебы?” – подумала я.

***

Позже, раскладывая по тумбочкам свои немногочисленные вещи, я поняла, что моя одежда давно вышла из моды. А в восемнадцать лет очень хочется выглядеть красиво.

Я выбросила почти всю одежду, так как знала, что все равно не надену ее. Оставила только черную футболку с надписью и синие джинсы-клеш. А еще я наконец-то распустила волосы. Покрутившись у зеркала, я взяла рюкзак и решила сходить в магазин за хлебом, чтобы подышать воздухом и развеяться.

– Чертовка! Вот чертовка! Лора… Хороша, слов нет. Я думала, что красота женщины в ее глазах, теперь же вижу, что какие, к черту, глаза, когда есть такие шикарные волосы.

Отцовское "золото". Это "золото" постоянно было со мной, но богаче я от этого не становилась. Какие волосы, если я хожу в каких-то обносках…И я решила действовать. Я устроилась на работу в ларек.

Хозяин ларька, смуглый, кареглазый молодой мужчина по имени Мансур, попытался было флиртовать, но, увидев, что я не реагирую на его комплименты, решил перейти сразу к делу и заявил, что если я буду проводить с ним наедине несколько вечеров в неделю, то у меня, помимо зарплаты, будет еще и увесистая премия. После чего он лукаво улыбнулся и подмигнул мне.

Я сделала самый глупый вид и притворилась, что не понимаю, о чем он говорит. На самом деле, я не только не чувствовала себя униженной, наоборот, мне польстили его слова. Тогда я впервые почувствовала себя привлекательной в глазах мужчины.

– Прости, в свободные вечера я смотрю за своей престарелой бабушкой и нянчусь с десятью двоюродными братьями, – безэмоционально отчеканила я, представив эту картину в реальности.

Пожалуй, это прозвучало не очень-то правдоподобно. Мансур снова ухмыльнулся, оглядел меня долгим и пристальным взглядом, но развивать эту тему дальше не стал, переведя все в шутку.

Через несколько дней я приступила к работе и, получив свою первую зарплату, впервые в жизни почувствовала себя взрослой и самодостаточной. По такому поводу я купила себе новое платье на рынке.

А вечером мы с Анж гуляли по центру города, и я то и дело смотрела в окна магазинов на свое отражение в новом платье. Мне до сих пор не верилось, что теперь мы можем возвращаться домой когда угодно,

***

С течением времени я пришла к выводу, что нет таких ошибок, которые не может сгладить сила времени. А жизней без ошибок, пожалуй, не существует вообще. Поэтому, я ни о чем не жалею, мне ни за что не стыдно. И поэтому я пишу обо всем, что со мной происходило в жизни просто и без прикрас. Все ошибаются. Наверное, в этом суть жизни – ошибаться и исправлять. Жаль, что бывают и такие ошибки, которые нельзя исправить…

Я работала в ларьке “Пиво-сигареты” сутки, а потом у меня было два выходных, первый из которых я спала. Зарплата за суточную смену в темном, пропахшем табаком, ларьке, была небольшая, но позволяла нам с Анжеликой покупать все необходимое для жизни, пока та искала работу.

Мансур больше не делал мне непристойных предложений и почти не обращал на меня внимания. Лишь угощал меня очень вкусным печеньем, когда приходил проверять выручку. Мне было немного обидно от того, что он так быстро потерял ко мне всякий интерес.

Работа моя была не сложной, от меня требовалось лишь правильно считать сдачу и выдавать товар. Но скучать на работе мне не приходилось. Стабильно раз в неделю мне приходилось вызывать бригаду скорой помощи, потому что кто-нибудь, перебрав, падал на пол под маленьким окошком ларька, или звонить в милицию, потому что едва держащиеся на ногах мужчины, устраивали ожесточенный поединок из-за последней бутылки дешевого пива. Я боялась, что когда-нибудь они снесут тонкие стенки моего хлипкого пристанища.

Еще я все время задавалась вопросом: как люди могут столько пить? Мансур отвечал, что так легче жить: на какое-то время проблемы под влиянием алкоголя отходят на второй план, мозг затуманивается или же вовсе отключается. А когда мозг в отключке, человек обычно пребывает в состоянии счастливой эйфории или вот так – просто падает без памяти, тонет в забытьи.

Я смотрела в мутные глаза местных алкашей, которые делали мне странные комплименты и просили продать в долг "хоть одну бутылочку", и не видела в них ни капли разума. Самой же мне не хотелось даже пробовать алкоголь на вкус. Как будто я заранее чувствовала, что это зло.