Моя охота за бабочками

Мои помощники пользовались и другими решетами, которые задерживали муравьев и пропускали более мелких насекомых, живущих в муравейниках.

Можно было бы многое сказать о сожительстве различных видов насекомых с муравьями, но, повторяю, я не успел заняться этими исследованиями.

***

Раз уж зашла речь о муравьях, я расскажу о двух связанных с ними неприятных случаях.

Как-то ночью, когда я охотился под моими верандами, на них налетели тысячи крылатых муравьев-маниоков, которых, так же как и бабочек, привлекали лампы.

Как известно, у самцов и самок муравьев при их появлении на свет есть крылья, которые позволяют им улетать из родного муравейника. После брачного полета самец умирает, а у самки крылья отпадают: они излишни для обитательницы галерей и камер муравейника, не выходящей наружу. Мои злополучные веранды были облеплены крылатыми путешественниками. Мы вооружились метлами и с большим трудом отбили ужасающее нашествие.

Второе воспоминание касается другой разновидности муравьев — знаменитых красных муравьев. Хотя красные муравьи гораздо мельче муравьев-маниоков, они опасны для человека.

Как-то раз, чувствуя себя очень усталым после охоты, длившейся несколько часов подряд, я прилег отдохнуть под деревом. Это было в окрестностях Сен-Лорана, в местности, именуемой «Белые пески». Место действительно песчаное, и поэтому я уснул без страха, зная, что никакая змея, никакой скорпион, никакой паук-птицеяд не подползет ко мне. Но зато едва я пробудился (а спал я не больше четверти часа), как с ужасом увидел, что мои белые брюки стали совершенно красными. По одежде ползали тысячи муравьев.

Положение мое было опасным: укусы этого насекомого очень болезненны, а если на человека нападет большое количество красных муравьев, он может умереть. В одну секунду я сбросил с себя всю одежду и, оставшись в костюме Адама, отбежал в сторону и осторожно отряхнул куртку и брюки.

Я отделался несколькими укусами, но с тех пор дал себе слово спать только в наглухо запертой комнате.

Мир насекомых

Перечитывая написанное, я вижу, что дал лишь весьма слабое представление об энтомологических открытиях, сделанных мною во время второй поездки в Гвиану.

Постараюсь исправить это упущение, лишь бы читатель не корил меня за старания угодить ему.

Прежде чем подробно поговорить об охоте за насекомыми, я хотел бы сказать несколько слов о разведении насекомых, которым я все больше стал заниматься. Я разводил всяких насекомых, но, разумеется, как любитель бабочек, главным образом интересовался их выведением из гусениц.

Вот как мне удалось наловить гусениц великолепной бабочки-сатурнии Армиды.

^{Гвианские бабочки:}

слева — Софора, самец, самка, гусеницы и куколка; справа — гусеницы сатурнии Армиды.

Однажды, возвращаясь с осмотра лагерных мастерских, я проходил мимо большого дерева с толстым стволом, которое росло в полукилометре от моего дома, и заметил любопытную картину: ствол этого дерева, которое я видел ежедневно, имел в тот день совершенно необычный вид — сероватую его кору покрывало огромное темное пятно; пятно это простиралось от земли на пять-шесть метров в высоту.

Издали я принял пятно за клубок переплетающихся змей, но, приблизившись, разглядел, что это скопище гусениц, и очень быстро распознал в них гусениц одного из вида сатурний. А мне очень хотелось обогатить свою коллекцию именно этими крупными и красивыми бабочками.

Я взял сначала несколько штук, но в тот же день снабдил мальчика, служившего в моем доме, большим количеством коробок и банок и послал его за гусеницами. Я просил принести несколько сот и посоветовал не набивать их в коробку слишком плотно, чтобы они не давили друг на друга.

Заметив, что гусеницы ползли по стволу вниз, я понял, что они вскоре зароются в землю и окуклятся. Гусеницы этой группы не прикрепляют свои коконы на ветвях, а зарываются в землю, которую они склеивают вокруг себя, устраивая с помощью шелковинок земляной кокон.

Я посадил всех гусениц в большие ящики для разведения шелковичных червей; на дне этих ящиков насыпан был слой песка сантиметров в десять толщиной, для того чтобы каждая гусеница могла устроить себе ложе.

Выведение бабочек удалось даже лучше, чем я думал: я имел удовольствие видеть, как из куколок вышла целая уйма великолепных бабочек. Выяснилось, что среди них много самцов.

Как только бабочки вылупились из куколок, я поспешил отделить самок, боясь, как бы самцы не причинили им вреда. И что же? Несколько ночей подряд, к моему удивлению, на наши веранды налетали тысячи самцов Армиды, которых привлекли самки. Большинство этих кавалеров прямо летели к ящикам, и которых находились самки, и ползали по ним целыми толпами.

Такое скопище в конце концов мне надоело, и я решил уморить самок цианистым калием.

Несколько бабочек я, однако, оставил в живых и держал их в закрытом ящике, желая понаблюдать, что же будет с этими неоплодотворенными особями. Я убедился, что бабочка, не отложившая яиц, живет заметно дольше.