Моя особенная девочка. Я тебя нашел

— Что ты там делала? — с подозрением.

— Пирожок кушала. Нас в столовой угостили, — честно хлопаю ресницами.

— Чет мне уже страшно, — смеется он.

— А тебе то чего переживать? Ты же не виноват, я видела, — пожимаю плечами и предвкушающее улыбаюсь, глядя на Ангелину.

Я уже радуюсь, что у нас, оказывается, сегодня все уроки будут вместе с ними. Часть преподавателей уехала на какое-то важное совещание. Благо, классы вмещают в себя всех без особого ущерба. Но мой сюрприз дает о себе знать уже на перемене. Лина надевает форму и начинает чесаться. Сначала удивленно-незаметно, потом все сильнее, но также удивленно.

Самое интересное начинается в классе, когда мы рассаживаемся на свои места. Красный перец на внутренней стороне юбки разогревается от соприкосновения с телом и начинает жечь. Лина ерзает, чешет руки, спину и не понимает, чего у нее, в прямом смысле этого слова, горит задница! Я ржу, уронив голову на парту, а Соболева уже не может сидеть и под удивленным взглядом двух классов и преподавателя подскакивает со своего места. Мы с Максом сидим сегодня сзади. Он до этой секунды никак не мог понять, чего меня вдруг сдуло с любимой первой парты. У Ангелины от постоянного ерзания поднялась юбка и все, абсолютно все, кто сидел позади нее, взорвались громким хохотом, увидев ее покрасневшие ягодицы.

— А-ня… — Макс лежит на столе и дергается от смеха. — Блин, я тебя иногда реально боюсь!

— Идиоты! Что вы ржете?! — кричит звезданутая Соболева, а парни снимают это на камеру. Она возмущенно крутится, не понимая, что сверкает своим мартышкиным задом теперь на весь класс.

Препод пытается нас успокоить. Соболева вылетает из кабинета, он за ней, попросив нас все же сидеть тихо.

— Завтра папу в лицей приведет, — отсмеявшись, сообщает мне Авдеев.

— Пусть приводит. Кино ему покажем, как дочка красной голой попой на все одиннадцатые светит. Он будет в восторге. Надо только слить у кого-нить. Ты не снимал?

— Нет, но теперь я точно возьму у парней, — улыбается мой Максим. — Я, кстати, умылся, — дергает меня на себя и целует.

— Авдеев! — ругается вернувшийся преподаватель. — Ничего не перепутал? Или маме на тебя давно не жаловались? Угомонились все! Устроили тут пионерский лагерь! Вы бы еще зубной пастой ей на лбу слово из трех букв написали.

— Возьму на заметку, — коварно улыбаюсь.

— Каменская, — вздыхает преподаватель, — твоих рук дело?

— Нет, конечно! — делаю честные-причестные глаза. — Я ее вообще боюсь, она неадекватная.

— Ясно. Все, открыли все учебники, у вас экзамены на носу, а вы дурью маетесь! — началось.

Все зашуршали тетрадями и учебниками, перешептываясь, тихо смеясь и перекидывая видео тем, у кого его нет. Вот так легко можно уничтожить человека всего двумя пакетиками специй. Думаю, теперь она сто раз подумает, прежде чем связываться со мной и руки к моему парню тянуть!

Глава 23

Макс

Мать дернула меня с репетиции вальса. Аня, увидев мою довольную морду, надулась. Ну не мое это! В клубе подёргаться ещё можно, и то я не большой фанат, а тут бальные. Блин, деревянный я для этого!

— Макс, я сегодня поздно буду, — сообщает мама. — Пожалуйста, сделай так, чтобы мне не пришлось краснеть перед отцом Анны. Еда там вроде есть, если нет, закажите. В гостевой ей постелешь. Где белье, ты знаешь. Что еще? — она так волнуется, будто женить меня собралась, не меньше.

— Мам, да нормально все будет. Мы разберемся, — успокаиваю.

— Максим, — она облизывает губы, — я тебя очень прошу. Понимаю, вы взрослые, но…

— Мам, — торможу ее. — Сказал же, все будет нормально. Можно мне доверять?

— Да, конечно, — она улыбается.

Черт, как же это приятно! Мама мне улыбается!

— Ну все, иди. Очень хочу увидеть, как мой сын будет танцевать вальс на выпускном, — подмигивает мама и улыбается шире.

Угу, Глория нажаловалась.

— Это не честно! — но меня уже не слушают. Довольно посмеиваясь, мама цокает каблуками прочь от меня.

Сложно выстраивать мосты в отношениях заново, но мне нравится то, что начинает получаться. Вот ради матери и Ани я стараюсь. Честно. И даже не возмущаюсь. Почти…

После репетиции мы едем на другую. Я снова любуюсь, как моя заноза в заднице перевоплощается в гибкую, ловкую, грациозную кошку. Пашет до бисеринок пота, до дрожащих ног, до тех пор, пока не начинает спотыкаться и ошибаться.

Они сегодня отработали два с лишним часа с одним небольшим перерывом. Анюта выжата в прямом смысле этого слова. Перекидывается парой слов со своим преподавателем и довольно, но устало улыбаясь идет ко мне.

— Что ты опять придумала? — напрягаюсь, глядя в ее хитрые глазки.

Аня падает рядом со мной на скамейку, закрывает глаза и все еще тяжело дышит.

— Вальс будешь учить сейчас.

— Аня!

— Ну ты же смотришь, как я танцую. Я тоже хочу со стороны посмотреть. Вдруг ты и правда деревянный, а я просто не вижу. Придется менять партнера, чтобы не остаться без пальцев, — вздыхает и приоткрыв один глаз, смотрит на мою реакцию.

— Меняй, — складываю руки на груди. — Давай поменяемся местами. Я с Соболевой буду танцевать, а ты ее партнёра заберешь. Он вроде ничего, — возвращаю ей провокацию.