Моя особенная девочка. Я тебя нашел

— Тогда в следующий раз… — она задыхается от возмущения.

— В следующий раз, — наклоняюсь к ее губам, — не смей меня шантажировать, — кусаю ее за нижнюю губу.

— Больно! — возмущается Каменская.

На пробное занятие с Анной Валерьевной я все же соглашаюсь исключительно из уважения к ней, а не потому, что повелся на Анин развод. Я бы и не позволил этой девчонке танцевать с кем-то, кроме меня.

Мы прошли с преподавателем пару кругов. Она сделала несколько замечаний, дала пару советов и отпустила. По довольной моське Анюты понял, что все не так уж и плохо.

После репетиции Каменская засыпает у меня на плече в машине. Олег убавляет радио, я устраиваю девочку удобнее, приятно прижав к себе. Целую во влажные волосы на светлой макушке.

В небольшой пробке появляется странное чувство. Будто на меня кто-то очень внимательно смотрит. Но кто? В тачке же нет никого, да и тонировка на стеклах снаружи практически непроницаемая. Очень странное ощущение. Невольно начинаю крутить головой. Из салона то улицу отлично видно. И вот с одной стороны машины, с другой — машины. Напрягает агрессивный джип цвета мокрого асфальта с тюнингованным передним бампером и разрисовкой на борту. Стекла тоже тонированные, кто в салоне, не видно.

Отворачиваюсь, прислушиваюсь к себе. Неприятное ощущение никуда не делось. Решаю понаблюдать за машиной.

Мы выбираемся из пробки. Он едет за нами, то отставая, то выбираясь вперед. Ничего необычного, просто городское движение. Мало ли, нам в одном направлении. Сколько еще машин из этой пробки едет с нами? До хрена! Но меня продолжает напрягать именно он. Слишком заметный, что ли.

Джип теряется из виду на развилке перед въездом на нашу улицу. Олег останавливается у ворот. Я бужу Аню. Пока она протирает глазки, выхожу и оглядываюсь. Олег вышел, смотрит по сторонам.

— Заметил? — спрашивает у меня.

— Да. Там, куда он свернул, тупик, — поясняю охраннику Ани.

— Сгоняю, проверю на всякий пожарный. У меня ощущение, что он специально рядом с нами терся. Есть такой прием в слежке. Ты номера не запомнил?

Задумался. Нет, не запомнил. Вспоминаю траекторию движения джипа и понимаю, что он всегда умудрялся вставать так, чтобы номера нам видно не было. Олегу отрицательно качнул головой. И едва Аня вышла из машины, охранник сорвал ее с места, скрываясь в облаке пыли, а потом и за поворотом.

— Что случилось? — хрипло интересуется моя сонная малышка.

— Хорошо все. Пойдем в дом, — подталкиваю ее к двери в воротах, а сам еще раз оглядываюсь. Пыль оседает, открывая мне пустую дорогу.

Черт! Это правда было очень странно. Только все утряслось вроде. Совсем не хочется опять встрять в какие-то проблемы.

Стараясь об этом не думать, веду Анюту на кухню. Делаю нам с ней кофе, пока она умывается.

— У вас уютно, — садится за стол ближе к окну.

— Мама очень любит этот дом, — сажусь напротив и делаю пару глотком ароматного бодрящего напитка.

— Она красивая у тебя. Почему одна столько лет? Работа? — Анюта разглядывает сухоцветы в вазе на низком подоконнике.

— Да. Я и работа, потом работы становилось все больше, меня все меньше, — улыбаюсь своей девочке. — Кто-то был у нее за все это время, наверное, она не афишировала, пока не появилась эта бесячья горилла.

— Мерзкий тип, — Анютка передергивает плечами. — Мой папа тоже долго не знакомил меня со своими женщинами, а потом появилась Ви. Он ее привел в дом и объявил, что решил жениться. Такая добренькая была первое время, — смеется она, — а потом показала свое истинное лицо. Тварь и стерва!

— Он любил ее? — зачем-то спрашиваю.

— Не уверена. Я вообще не понимаю, зачем они заводят серьезные отношения без любви? — она разводит руками в сторону, едва не опрокинув на себя чашечку с кофе. — Ты понимаешь, Макс? В чем смысл? Мне всегда казалось, что люди встречаются, приводят в дом и знакомят с близкими, и уж тем более создают семью, если любят друг друга. А оказывается, все совсем не так.

— Думаю, они просто устали быть одни. Хочется поддержки, тепла какого-то. Мы же выросли, — улыбаюсь Ане.

— То есть ты тоже считаешь, что в отношениях может быть просто удобно? Тебе со мной удобно? — складывает руки на груди.

— О, нет, Каменская! С тобой катастрофически неудобно! С тобой, как на пороховой бочке, — смеюсь в ответ.

— Тогда зачем ты со мной? И что у нас вообще тогда? Отношения?

— Сколько сложных вопросов… Я с тобой потому, что ты — моя девочка. Только моя и ничья больше. И да, Аня, у нас отношения.

— Ты меня любишь? — облизнув губы, смотрит прямо в глаза.

— Я же говорил…

— Нет, ты не говорил, Макс! Ты сказал тогда «Я тоже…»

— Это и было признание, малышка. Ты мне тогда тоже на словах ничего не сказала.

Поднимаюсь, обхожу стол и протягиваю ей руку. Анютка вкладывает в мою ладонь свою и поднимается. Притягиваю девушку к себе, собираю вкус кофе с ее губ, путаюсь пальцами в волосах, глажу подушечками скулу, реснички. Она закрывает глаза и тянется за моей лаской. Мы сладко целуемся, прижавшись друг к другу, пока кислород в легких не заканчивается и голова не начинает кружиться.

— Я люблю тебя, Каменская, — хрипло дышу ей в губы.