Моя особенная девочка. Я тебя нашел

Олег уже приехал, сообщил, что пока все спокойно. Владелец машины вместе с ней еще в университете. То есть вообще никаких подозрений. Странно. Что это было тогда вчера? Не могло же сразу двоим показаться. И ладно я, но у Олега опыт, профессиональное чутье и все такое.

Охранник разрешает нам двигаться по задуманной программе, но просит быть все время на связи. Это не проблема, тем более что мы поедем ко мне исполнять желание Каменской. От услуг Олега отказываемся. Погода хорошая и мы решаем двигаться через центр. Пообедаем в открытом кафе и уже оттуда поедем убивать мои нервы.

Я стараюсь внимательно смотреть по сторонам. Что-то никак не сходится у меня. Да и у Олега тоже, потому что совсем одних он нас все же не отпустил. Чтобы Аня не фыркала, его человек держится на приличном расстоянии. Только у меня все равно расслабиться не получается и это портит все настроение.

До моего дома добираемся только к пяти вечера. Кидаем рюкзаки в комнате, я выгоняю тачку на дорогу, пускаю Аню за руль и первым делом проверяю, что она знает. В теории много, на практике… блондинка!

Через два часа у меня уже дергается глаз, заканчивается словарный запас из приличных слов, а у нее вроде как начинает получаться. Она сама доезжает до конца улицы, разворачивается там на довольно узкой дороге. Едва не прибил, когда зажмурилась. Тут же распахнула глаза и нормально совершила манёвр.

— На сегодня все, — выдыхаю я. — Я больше не могу.

— Ну давай еще один раз попробуем. Пожалуйста, — хлопает ресницами. — А я тебя поцелую.

— За сегодняшний стресс, Каменская, одним поцелуем ты точно не отделаешься.

— Я тебя много раз поцелую. У меня только стало нормально получаться. Еще один круг, Макс. До конца улицы и обратно.

— Поехали уже.

Все же тихо выматерившись, проверяю наши ремни безопасности и слежу за каждым ее действием. Это и становится фатальной ошибкой. Глаза на дорогу поднимаю только в момент, когда вижу, что Аня начинает бледнеть. На выезде с нашей улицы поворачивает в сторону параллельной вчерашний джип. До меня слишком поздно доходит, что делает он это очень медленно, подставляя нам разрисованный борт. Неопытная девочка за рулем пугается препятствия и на мой крик: «Тормози!», путает педали газа и тормоза.

Две секунды на разгон и со скрежетанием металла и треском бьющихся фар мы входим аккурат в подставленный борт серого джипа.

Глава 25

Макс

Сознание возвращается очень медленно вместе с головокружением и тошнотой. В уши будто ваты набили. Сквозь нее очень глухо прорывается чей-то всхлип и стук зубов. Глаза вроде открыл, но все равно ни черта не видно. То ли это я не вижу, толи вокруг меня очень темно.

Шевелю пальцами на руках. Они словно деревянные, как и все остальное тело. Мозг вяло сигнализирует, что это тело пипец как замерзло и затекло. Трогаю рукой поверхность, на которой лежу. Мокрый бетон. К всхлипам и стуку зубов добавляется звон капающей воды. Даже не звон.

Цок-цок-клац. Цок-цок-клац.

Будто она бьется об эмалированную кастрюлю.

Снова пытаюсь пошевелиться. Меня пронзает острой болью от щиколотки до самого живота. Твою мать!!! Хочется заорать, но вместо этого из пересохшего горла вырывается лишь хриплый стон.

— Макс! Макс, — слышу Анюткин голос. Пока не знаю, хорошо, что она здесь со мной, или нет. Я все еще не понимаю, где мы, что происходит, и почему так темно.

— Маленькая… — едва ворочаю языком.

Это она всхлипывала. И зубки стучат у нее. Тоже замерзла. Температура тела у нас примерно одинаковая. Я ощущаю ее прикосновения к своему лицу, но совершенно не чувствую температуры ее тела.

— Макс, я так боялась, что ты не очнешься. Прости меня, Макс, — она тоже хрипит. — Это из-за меня. Опять все из-за меня. Я всегда создаю проблемы.

На мое лицо падают ее слезы. Они кажутся горячими. Все тело покрывается мурашками от затылка до самых пяток, если такое вообще возможно.

Черт! Черт! Черт! Мы что, в холодильнике?!

Вряд ли. Откуда бетонный пол в холодильнике? Подо мной точно бетон. Я не могу ошибаться.

— Аня, здесь темно? — мне почему-то даже не страшно. Состояние очень странное. Наверное, так работает холод. А может это шок.

— Лампочка горит под потолком. Ты не видишь? Боже, Макс! — взвизгивает она и начинает кашлять. — Ты не видишь?! — начинает паниковать. Во мне совсем нет сил, чтобы ее успокоить.

— Анют, не кричи, — стараюсь говорить мягко, насколько это возможно в моем положении.

Я не вижу. Этот факт не радует, но паники по-прежнему не вызывает. Меня гораздо больше беспокоят ноги. Шевелить ими еще раз я пока не рискну.

— Аня, вода есть?

— Д-да, — снова клацает зубками и уходит.

Я слушаю ее шаги. Считаю их. Зачем? Я ведь даже не знаю, до какой точки она дошла, но это делает меня живым. Собственный голос. Считаю я, оказывается, вслух.