Моя пятнадцатая сказка

В воскресенье папа, почти рыдая, спросил, можно ли он ненадолго сходит к друзьям, вместе по стаканчику сакэ выпить? Хотя бы по стаканчику. Ибо горе жжет его невыносимо. И я, вздохнув, позволила. Не то, чтобы я одобряла эту глупую взрослую привычку пить вместо того, чтобы общаться с ихними детьми или еще сколько-то раз обнять и поцеловать их жен. И, уж тем более, мужчины, валяющиеся на газонах, это было какое-то вообще немужественное зрелище, пугающее даже. Будто они не перепили, а массово вдруг померли. Или будто у нас стала расти ядовитая какая-то трава, мутировавшая. В общем, страшное то было зрелище. Но ему было больно и я, скрепя зубы, отпустила его. Сказала, что сказку новую может рассказать в понедельник или вообще больше не рассказывать.

А к сказкам по воскресеньям я уже, оказывается, привыкла. Потому вынуждена была бродить по улицам, чтобы отвлечься. Я уже не верила, что однажды случайно увижу маму в городе. Хотя хотелось. Как не хотеться-то?..

Почему-то семь раз прошла мимо магазинчика сладостей. Даже сама себе удивилась. Синдзиро два раза меня заметил. И оба раза приветственно махнул мне рукой, а я — первый раз поклонилась в ответ, а на второй — просто рукой махнула. И школьницы, и студентки, ошивающиеся вокруг магазина, опять злобно на меня смотрели.

Почему-то мне стало грустно. Да не собираюсь я красть у них Синдзиро-сэмпай, не собираюсь! И вообще, он, что ли, животное, что его можно схватить и тащить кому куда вздумается?.. Короче, права на него у них нет, ни у одной. Только если сам позволит. Но он не торопился выбирать себе девушку из них. Да, наверное, он к другой бегает, маскируясь под невидимку в обычном спортивном костюме и черных очках. Интересно, она красивая?..

В общем, я грустно брела по улицам нашего района. И даже в магазин с тоски зашла за продуктами. Много взяла, за два дня и сегодня. Тяжелее чтоб были пакеты, чтобы больше меня отвлекали от тяжких мыслей. Если мы до маминого возвращения с тоски зачахнем и вымрем, это будет не самым лучшим подарком к ее возвращению. Тем более, что папа уже как будто собрался хиреть и чахнуть, как в древних любовных романах. Разве что рукава его не вымокали все от долгих слез. Или он их сушил до прихода домой, чтобы я не застала его с поличным после преступления?..

Наткнулась на грустную хозяйку Каппы. Каппы рядом с нею сегодня не было. Девочка сидела на тротуаре и катала по асфальту рядом с собой мелкую монету.

Эх, до чего противно, когда все вокруг страдают!

Мне вдруг вспомнилось, как Синдзиро подкармливал меня пирожками-рыбками. И как у меня тогда теплело на душе. И я, порывшись в левом пакете, с трудом удерживая правый на согнутом локте, достала одну из булочек, что папа заказал мне купить для школы. И незнакомке протянула.

— Мне?! Это мне?.. — страшно удивилась она.

Но булочку приняла и все-таки улыбнулась. Все-таки приятно, когда в мире становится на одного веселого человека больше. Даже если ненадолго это случается.

Она сразу же ее открыла и, разломав пополам, одну половину протянула мне. Я не хотела брать. Я же ее честно угостить хотела! Но девочка серьезно предложила:

— Давай и булочку, и вообще все делить теперь вместе?

Неужели, в мире есть хотя бы одна девочка, которая дружить со мной захотела?!

Теперь уже счастливо улыбнулась и я — и приняла половину.

Она рассказала про себя. Оказывается, училась уже во втором классе средней школы нашего района. И у нее много братьев и сестер было. Вот везучая! Правда, сегодня так подло сложилось, что они все куда-то разошлись по делам. И даже Каппу забрали с собой. И теперь Аюму страшно скучала в одиночестве. Она призналась, что когда живешь в большой и шумной семье, то одиночество становится непривычным. Хотя редко случается. Хотя иногда жутко его хочется. И чтоб посидеть в тишине.

Я предложила ей иногда приходить ко мне в гости, когда папы нет дома — сидеть в нашей тишине вдвоем. И она обещала когда-нибудь прийти. И даже записала мой адрес. Мы даже к бабушке-цветочнице за бумагой и ручкой сходили. Правда, ее дома не оказалось, а ее совсем старая мать вообще не помнила, где у них бумага для записок лежит. Ручку она вообще не видела с прошлого месяца. Поэтому я потащила Аюму к Сатоси-сан. Молодой полицейский радостно приветствовал нас. Он сидел и опять отчеты заполнял, про всякие скучные события, подробно. И даже поделился с нами бумагой и ручкой.

Оказывается, он и Каппа уже были знакомы, хотя Аюму лично Сатоси-сан не знал. Что-то там случилось с ее младшим братом. Коленку вроде бы расшиб, а Сатоси-сан помогал обрабатывать рану. Но подробностей не рассказал, мол, его и младшего брата Аюму связывала какая-то страшная мужская тайна, которую они поклялись друг другу никому не разглашать.

Потом Аюму хлопнула себя по лбу — и вдруг пригласила в гости и меня. Но лучше через неделю-две, после папиной зарплаты. Тогда она сможет меня угостить чем-то вкусным к чаю.

— А иначе не могу, — вздохнула моя первая подруга, — Наши мелкие все быстро жрут.