Моя профессия спаситель

Переводчица сидела, таращась на Ани лихорадочно блестящими глазами, а потом резко, плашмя, рухнула на диван и не то чтобы разрыдалась — завыла, скорее.

Ани растерла ладонями виски, соображая, что ей делать. Оглянулась, оценивая мебель и картины на стенах — хозяева квартиры явно не бедствовали. Значит, «шлюха» вернулась к родителям и жилось ей тут ой как сладко.

Ну что ж, появится в домике Саши еще одна постоялица. По крайней мере, с этого можно начать.

* * *

Визит родителя, да еще неожиданный, без предупреждения, серьезный такой стресс для любого отдельно живущего ребенка. Хотя бы потому, что забытая еще на прошлой неделе чашка, весьма успешно прикидывающаяся все это время невидимкой, моментально вылезает на первый план. Над брошенными и не вычищенными туфлями будто волшебный плакат загорается: «Посмотри на нас!». Ну а не слишком свежие панталоны, висящие на спинке стула, и вовсе становятся весомой уликой в деле под кодовым названием «Разве я тебя этому учила?!».

— Мама? — пробормотала Ани, пытаясь задвинуть ногой те самые грязные туфли подальше.

— Так и будешь держать меня на пороге? — поинтересовалась старшая Сатор, неопределенно улыбаясь.

— Нет, конечно, проходи. Хочешь чаю?

— Пожалуй, откажусь, — маменька проплыла в комнату, эдак невзначай коснувшись чашки, на внутренних стенках которой уже, кажется, проросла борода плесени.

— Я сейчас помою, — смущенно пообещала Анет.

— На твоем месте я бы ее сначала постригла, потом побрила, а там уж можно и за мытье браться, — старшая Сатор присела на краешек не заправленной кровати, аккуратно подобрав юбки. — Может, прислать тебе горничную? Скажем, Юстина будет приходить к тебе хотя бы раз в неделю… — матушка с видом знатока критически оглядела паутину, плотно занавешивающую потолочный угол, — два раза в неделю. Девушка она аккуратная, берет недорого.

— Пауки тоже имеют право на жизнь, — решительно заявила Ани.

— И плесень?

— И плесень.

— Ну, твое право, — неожиданно легко согласилась мать. — А я тут ехала мимо, дай, думаю, загляну, посмотрю, как дочка живет. Ты же меня никогда к себе не приглашала.

Интересоваться, куда это маменька «мимо ехала» в районе, о существовании которого госпожа Сатор до сего дня наверняка и не подозревала, Анет не стала, только руки на груди сложила.

— Ну и как я живу? — осведомилась нежная дочь.

— Одиноко, — неуловимо улыбнулась старшая Сатор.

— Мама! Ты никак жениха мне присмотрела? — от возмущения у Ани даже руки опустились.

— Зачем? — безмятежно поинтересовалась маменька, — С этим делом ты вполне успешно сама справляешься.

— Не слишком, — очень логично, а, главное, последовательно возразила Анет.

— Да, наверное, ты права, — еще последовательнее согласилась мать. — Женщине без любви живется не слишком комфортно.

— Ой, мам! — поморщилась дочь, все-таки плюхаясь на стул. — И ты туда же? Любовь, любовь! Вот можешь мне сказать, что такое эта ваша любовь? Глаза выкалывать и физиономию полосовать — это что, любовь такая? А на дядюшку глянь! Он за последнее время лет на двадцать поглупел.

— Ты хотела сказать, помолодел? — уточнила старшая Сатор.

Ани только отмахнулась.

— Зачем это все вообще нужно? Страсти, страдания, ну все? Помнишь, я тебе рассказывала про девчонку с котом? Она теперь у Саши живет…

— Как это? — вскинула брови маменька.

— Ну, в доме, который ему принадлежит. Так вот у нее тоже большая любовь случилась, из дома сбежала. Вернее, она сначала из родительского дома с любимым сбежала, а потом от возлюбленного с котом, потому как если она бутылку ему не находила, мордовал безбожно.

— Нехороший кот, — серьезно покивала старшая Сатор.

— Да ну что ты… — обиделась дочь. — Я про другое. Ты мне вот можешь сказать, что такое любовь? Это когда крышу сносит так, что за ножи хватаешься? Когда жизнь свою в помойку выкидываешь, зато на старости лет перед камином дуэтом книжки читаешь? Самоотречение до тупизма? Ну что?

— А тебе обязательно точные формулировки нужны? — улыбнулась мать — на этот раз она улыбнулась тонко.

— Да что с тобой говорить! — в сердцах выпалила Ани, правда, тут же язык и прикусила. — Прости, я не хотела хамить.

— Ну почему же хамить? Я и вправду немного понимаю. Откуда бы? Всю жизнь прожила в достатке и спокойствии, за мужниной спиной. В любви, между прочим. И мечты у меня были маленькие, потому и исполнились.

— Ну мама, это же все так…

— Узколобо?

— Однобоко! Просто взгляд всего лишь с одной стороны. Вот, прости, но ты, например, уверена, что папа тебе никогда не изменял?

— Не уверена, — абсолютно спокойно отозвалась старшая Сатор.

— Чего? — вытаращилась младшая, ожидавшая за эдакую наглость как минимум пощечины, но никак не такого вот ответа.