Моя профессия спаситель

— Боюсь, сейчас даже самый завзятый ханжа не потребует от тебя женитьбы после первого поцелуя, — хихикнула Анет. Хотя смеяться ей совсем не хотелось. Тут от разочарования разрыдаться впору. — Но я тебя поняла. Пусти, пожалуйста.

— Ты опять сделала какие-то дикие выводы! — по-прежнему смертельно серьезно заявил долговязый, никуда ее отпускать, кажется, не собираясь. — Дело не в том, что я не хочу… — Саши с чего-то зажмурился и вроде бы кулаки стиснул. — Просто так будет не правильно, не честно. И не полно.

— Почему? — мяукнула Анет, ровным счетом ничего не поняв.

— Потому что я тебя люблю. И хочу, чтобы ты всегда была рядом. И не хочу отпускать. Боюсь, денешься куда-нибудь… И я очень постараюсь, чтобы не делась.

— Ты собственник? — поинтересовалась Сатор, зачем-то трогая пальцем пуговицу на его рубашке.

— Да, — твердо ответил долговязый. — Так ты выйдешь за меня замуж?

Может, решительности гоблинологу и не хватало — впрочем, тоже вопрос спорный, — но настойчивости у него было хоть отбавляй. И вот это совершенно бесспорно.

Глава 15

Адвокат, даром, что именитый и заслуженный, безбожно опаздывал. А, может, такие именно потому и опаздывают — им, именитым и заслуженным — плевать на условности, а заставлять ждать простых смертных самими Близнецами завещано. Так или иначе, но Ани с дядюшкой вынуждено прогуливались в скверике уже целых двадцать минут. Правда, Сатор ничего против не имела: день выдался чудесным, почти по-зимнему морозным, прихватившим глазурью льда грязь и лужи, будто вымывшим синевой высокого неба осеннюю хандру. Да и поговорить с Лангером одно удовольствие. По крайней мере, рассказывать ему было действительно приятно, слушатель он каких поискать, а на разговоры и плюнуть можно, как тот адвокат на нормы приличия.

— Так что же это у вас получается? — седым котом фыркнул дядюшка, смиренно дождавшись, когда племянница наконец выговорилась. — Любовь с первого взгляда, что ли?

— Да нет, не получается, — усмехнулась Ани, подхватывая снизу меховой воротник пальто, поднимая его по выше, пряча подмерзшие щеки. — У Саши на этот счет целая теория имеется.

— Тоже гоблинская?

— Не-а, собственная. Он говорит, будто у каждого человека есть половинка, а, может, даже и не одна. Ну вот опоздал кто-то встретиться, значит, эта половинка станет чем-то вроде второго родителя или, наоборот, ребенка.

— Ну, идея, мягко говоря, не нова.

— Так он под это религиозно-научную базу подвел. Мол, у нас и боги-то близнецы, вроде как разъединенное целое, мужское и женское начало.

— И это уже было, дорогая моя, — уперся дядюшка. — Он что у тебя, шибко верующий?

— По-моему, вообще не верующий. Говорит, религия — это всего лишь накопленные знания и свод устоев, необходимые для выживания социума.

— Тем более не доказательство! Но умный-то какой, право слово.

— Ну, второе тебе еще меньше понравится, — Ани остановилась посередь горбатого мостика, перекинутого через кокетливо журчащий ручей — быстрой воде не было никакого дела до морозца. Оперлась локтями о перила, прищурилась на бледное, но светящее очень ярко солнце. — Он утверждает, что все человечество примерно поровну делится на мужчин и женщин.

— Это если взять стариков с младенцами, — буркнул Лангер, зажав трость подмышкой и пытаясь набить трубочку.

Ничего толкового у него не выходило, перчатки мешали. А снимать их старик не собирался — холодно.

— Не забывай про те самые опоздавшие и поторопившиеся половинки, — напомнила Ани. — Вот у эльфов, например, женщин в полтора раза больше, а у гоблинов мужчин почти в два.

— Что не доказательство, то все менее убедительное, — хмыкнул дядюшка. — Кстати, тебе не кажется, что эти рассуждения про Лорда и Леди отдают эдаким инцестом?

— Да ну тебя, — ничуть не обиделась Анет. — В общем, Саши считает, что если уж встретил свою половину, то надо не рассуждать, а хватать и тикать. — Сатор подумала, почесала бровь и решила уточнить. — Про «хватать и тикать» — это тоже его слова.

— Ну а ты сама?

— А что я?

— Как у тебя дела с половинками-то обстоят? И со всем остальным тоже?

— Мне с ним спокойно, — коротко хохотнула Ани. Опустила голову, зачем-то пытаясь под мост заглянуть. — Знаешь, один раз… В общем, один человек сказал, мол, он как представит, что рюшечки-бантики — это на всю жизнь, так его такая тоска берет!

— Какие рюшечки-бантики?

— Да как объяснить? Уют, комфорт, стабильность, что ли? Так вот, меня никакая тоска не берет. Кажется, мне будет приятно к нему возвращаться.

— Откуда возвращаться? — дядюшка от удивления едва трубку не упустил, а трость все-таки выронил.

— Да неоткуда, — поморщилась Сатор, наклоняясь за палкой. — С работы, например. Только не надо меня убеждать, будто это никакая не любовь. Что еще страсть нужна, фейерверк эмоций. Это, конечно, приятно, дух захватывает, адреналин, опять же. Но помнишь, как наша старая кухарка говорила: «Так хотиться к кому-нибудь прилобуниться!» А вот мне хотиться прилобуниться к Саши. Поэтому можешь даже не начинать.