Моя профессия спаситель

— Да я и не начинаю, — как-то грустно, совсем не свойственным ему тоном, отозвался дядюшка. — Знаю, гораздо важнее, когда тебя просто понимают.

— Ну да, дымящая печка, — буркнула Ани под нос, — и ворох листьев.

— Чего ты там бормочешь?

— Да это я так. Тихо сама с собой.

— Ну отчего бы с хорошим человеком не поговорить. Ну так что, свадьба? — ехидно поинтересовался Лангер.

— Понятия не имею, — теперь наступила очередь Анет голос понижать, да грустить. — И соглашаться страшно. И не соглашаться как-то боязно.

— Хочешь еще одну замшелую и банальную истину? — поинтересовался дядюшка, иронично приподняв густющие брови, — Лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном.

— Прекрасный совет! — оценила Сатор. — И что в моем случае считать несделанным? Решение не выходить за Саши или отказ от попытки ту самую любовь поискать? А, может, нежелание к старым кавалерам вернуться?

— Ты сейчас кого имеешь в виду?

— Да всех, — досадливо отмахнулась Ани, — благо, у меня их не так много было. Или вообще одной остаться и вкалывать на общественное благо и во славу Ее Величества Регентши? Тоже ведь вариант! И вполне могу горько пожалеть, что именно его не выбрала. В глубокой старости пожалеть.

— Не перебарщивай с цинизмом, женщинам это не идет, — посуровел Лангер. — И, думаю, просто не надо делать ничего, в чем потом станешь каяться.

— А ты не перебарщивай с замшелостями и банальностями, — сердито откликнулась племянница, пытаясь снять наколовшийся на каблук замерший лист, стесывая пятку о перекладину перил. — Выдайте, пожалуйста, список решений, о которых не придется жалеть. Клянусь, я с ним каждый день сверяться буду.

— Ну, хорошо, — примирительно протянул дядя, — давай попробуем зайти с другой стороны. Сколько ты со своим гоблиноведом знакома?

— Близко?

— Кстати, насколько близко?

— Дядя! — возмутилась Анет, — Вот это я с тобой обсуждать точно не стану!

— Ну и зря. На правах старого греховодника я бы мог дать пару дельных советов, — довольно разулыбался профессор. — Ну так сколько?

— Недели три, — прикинула Сатор. — Ну да, так и получается. Один раз были в театре, два раза на иллюзион-спектаклях. Два раза в гости к нему ходила. Кстати, он великолепно готовит и не только экзотику. Ресторан посещали, Саши меня с сестрой знакомил. Между прочим, ей я совершенно не понравилась. Заявила, что, она, конечно, безумно благодарна мне за спасение брата, но врач — это не женская профессия.

— Вот тебе и первый минус: недовольная золовка может здорово подпортить жизнь.

— Я тебя умоляю! — скривилась Ани. — Опять же, как сказал один человек, я не с ней жить собираюсь.

— Не слишком ли часто ты сегодня поминаешь «одного человека»? — поддел нежный дядюшка.

— Не чаще, чем ты сыплешь банальностями, — не осталась в долгу родственница.

— Знаешь, девочка, ты стала жесткой, — ни с того ни с сего посерьезнел Лангер.

— Да нет, ошибаешься. Жестче — может быть. Но разве это неправильно?

— Не знаю, не мне судить, — профессор выколотил трубочку о перила, неторопливо завернул в платок, убрал в карман. — Только вот посоветовать я ничего не могу.

— Да мне советы не слишком и нужны были, — Анет, улыбаясь, взяла профессора под руку. — Спасибо, что выслушал. У меня самой все как-то по полочкам разложилось.

— Ну и на здоровье. Кстати, вот и адвокат. Тебя подождать?

— Не нужно, я же не знаю, сколько там проторчу… А, впрочем, подожди, — наконец, решилась Сатор. — И купи цветов. Осенних каких-нибудь.

— Это еще зачем?

— Нужно, дядюшка, нужно. Я теперь подращенная, циничная и жесткая девочка. Вот и слушайся.

Лангер отвесил поклон, вроде: слушаюсь и повинуюсь. Но, кажется, в «большую девочку» не очень-то поверил.

* * *

Откровенно говоря, Сатор волновалась и даже трусила, хотя с господином Гримтом — очень представительным, одним своим видом внушающим доверие адвокатом — они обговорили «в черновую», как и что нужно делать, а «в чистовую» все равно бы не получилось, информации недоставало.

К счастью, страхи ее не сбылись. К Маю, который оказался вовсе и не Маем, а господином Эйнером, старшим следователем по каким-то там жутко важным делам, их пропустили без писка и подозрительно быстро. Ну а сам сыщик встретил посетителей радушно, как дорогих гостей: адвокату горячо руку пожал, разве что не расцеловал, Анет на стульчик усадил и чаю предложил, очень расстроившись, что от угощения она решительно отказалась. В общем, хлопотлив был полицейский, угодлив и счастлив до крайности.

Правда, усевшись за стол, странно преобразился.

— Догадались, наконец? — усмехнулся эдак снисходительно-самцово.

— Догадалась. — Огрызнулась Сатор, насупившись. Роль дурочки-блондиночки Ани совершенно не устраивала. — Только не поняла, почему вы мне открыто ничего не сказали.

— Так ведь не мог я, милая девушка, — Май развел руками, будто петуха крылья растопырил. — Да и сейчас не могу, хоть от всего б сердца, чесн’слово! А вот, к примеру, вы ко мне зачем пришли?