Моя профессия спаситель

— Собственно, не к вам конкретно, — подал голос адвокат, неожиданно ставший совершенно незаметным. — На визите именно сюда госпожа Сатор настояла. Вообще же мы желаем заявить о факте давления со стороны должностного лица с целью получения денежных средств. А так же о давлении с целью добиться ложных показаний.

— То есть, из вашей клиентки взятку выколачивали? — потер руки следователь, кажется, довольный, как кот, слопавший сливки и почему-то не получивший за это веником. — Это к нам, к нам. Пишите, милая девушка, — Май пододвинул к Анет стопочку чистых листов, чернильницу, вынул откуда-то ручку — из заднего кармана, что ли? — рассмотрел перо на свет, заботливо сняв невидимую волосинку. — Я вам продиктую, а вот уважаемый господин адвокат проследит, чтоб лишнего не накрутил, а вы пишите!

Сатор послушно писала, чувствуя себя школяркой на диктанте. По гоблинскому языку. Как бы ей не хотелось быть дурой-блондинкой, а в казенных, да еще совершенно диких формулировках она запуталась моментально и напрочь, аж голова закружилась.

— Ну вот и славненько, — возликовал полицейский, убирая исписанную бумагу в папочку, ту в папку побольше, а все это богатство запирая в сейф — страшный, облупившийся и исцарапанный, словно его уже пытались фомкой взломать. — Вот и ладненько. А теперь мы с вами и поговорить можем. По-дружески, не для протокола. Чтоб, значит, все сказанное дальше этого кабинета не пошло.

Следователь выразительно глянул на адвоката, тот в ответ пухлыми ладошками развел. А Ани остро почувствовала собственную ненужность, эдакую «лишность». Мужчины явно разговаривали на общем для них языке, а вот она совершенно ничего не понимала.

— Итак-с, — Май сложил руки на столе, сцепил пальцы в замок. — Понимаете, милая девушка, имелась у нас в разработке группка совсем нехороших людей. Можно сказать, не группка даже, а вполне себе организованная группировка. В которую вовлечены — с прискорбием, но вынужден признать — мои, прошу прощения, коллеги. Причем занимающие весьма серьезные должности. А дела они творили… — Полицейский схватился за щеку, будто у него зубы разболелись. — Не добрые дела, темные. Но все у них выходило гладенько, как яичко — не подколупнешь. Не вытянешь ниточку, за которую уцепиться можно, да весь клубочек размотать. И показания никто на них давать не желал. Приключалось, понимаешь, у свидетелей массовое беспамятство. Вот стоит к себе пригласить — и все, не помнит ничего человек. Представляете?

— Бывает, — согласилась Анет. — А я-то тут при чем?

— А при том, милая девушка, что ублю… Прошу прощения, нехороший полицейский, который вашим делом занялся, у тех больших людей на посылках, — охотно пояснил следователь. — Даже и не на посылках, а так: принеси, подай, иди в… Не мешай, в общем. Но и он кое-что знает. Вот и выходит: он та самая ниточка, за которую я взяться могу. Раскрутим родного, никуда не денется. Тут у нас и попытка дело сфабриковать, и вымогательство взятки, и даже организация преступного сообщества! — Полицейский потянулся, погладив бок сейфа, как любимую собаку. — Согласен, формулировочка так себе, но мы попозже лучше придумаем.

— Какого сообщества? — подумав, уточнила Сатор.

— Ну как же? Банды, которая напала на вас и уважаемого доктора Нелдера, — даже вроде бы обиделся на такую непонятливость следователь.

— Так это он на нас?.. В смысле… Да зачем?!

— А тут просто, милая девушка, как и все гениальное или там медяк, — взгрустнул Май. — У этого уро… Прошу прощения, у этого нечистого на руку коллеги имеется сестра, а у сестры возлюбленный. И тот возлюбленный схильнул налево, роман, значит, закрутил. Ну сестрица и попросила по родственному: организуй, мол, так, чтобы этой девице — вам то есть, доктор Сатор — небо с овчинку показалось. Братец сначала просто попугать хотел, нервы помотать, потому дело с колечком украденным закрутил. Не завел, заметьте, дела-то никакого в действительности и нету, а закрутил. Чтоб вы, значит, испугались и уволились с глаз любимого долой. А, видишь, девица наша, новая-то возлюбленная не из пугливых оказалась.

— Да дело вовсе не в храбрости, — промямлила Анет. — Просто я не поняла ничего. И чем это могло грозить, тоже.

— Ну вот так вышло, — снова развел руками полицейский. — Только сестренка-то, которую любимый, то есть господин Нелдер, бросил, опять к братцу поскакала. А тот, не долго думая, поднапряг кой-кого из собственный подопечных. Он ведь такой шелупонью подзаборной и занимается, вот и поднапряг. Схема-то старенькая, но работающая. Пригрозил, толику денежек дал, те и расстарались. Да перестарались. То ли недопоняли, то ли кровь ретивая взыграла, то ли уж больно решительный отпор друг ваш дал, а получилось, как получилось. Это все, понятно, домыслы мои, ничем, кроме долгих лет безупречной службы, то есть опыта, не подкрепленные. Только я в таких вещах не ошибаюсь.

— Я так и не поняла, зачем вам это понадобилось? — Анет попыталась сглотнуть, смыть с изнанки горла прилипшую муть, но лишь сильнее затошнило. — И зачем вы тогда, в больнице…