Моя профессия ураган

Я промолчала. Я знала, что Церковь приказала ему сорвать премьеру. И знала, что он упрямо шел вперед, закусив удила. Что было странно для этого всегда веселого толстяка. Он похудел, на лице его была какая-то печать упорства, темнота и злое упрямство без привычного веселья и шуток. Его спасало только то, что Церковь думала, что новая прима растеряется, играя в первый раз главную большую роль, да и репутация Ники, как проститутки с претензиями, поддерживаемой и продвигаемой лишь князем, создавала совершенно ложное впечатление. Все, кто видел ее раньше, в прошлом году, были совершенно уверены, что меня выдвинули нарочно, чтобы сорвать. Что я, как бы не пыталась, провалюсь.

Я медленно взяла в руки икону.

— Смотри Ника, — сказал Эфроимос. — Это вечная тема. Герой пожертвовал собой за Идеал. Рядом мать и любимая женщина, которые так или иначе тоже принимали участие в его подвиге, и таким образом тоже стали героями. Никто не может измерить чувство матери или чувство любящей Женщины. И, может быть, в какой-то момент, горе матери и жены больше, чем страдания самого героя. Но именно они, Любящие, вдохновляли его на Подвиг. И в этом несказуемое величие и благородство, честь женщины, честь Любящей. Это то, что повторяется в жизни все время и всюду. И мы должны помнить, что не только один Герой совершал поступок, но было множество нитей Любви, именно Любви, которые его поддерживали и вдохновляли, и остро переживали этот героический поступок. Чье самоотвержение больше — самого ли уже погибшего Героя, или Любящей его, которая идет на это, вдохновляет его благородство, зная, что теряет его в жизни, теряет своего Любимого навсегда? Кто поддерживает и направляет его, думая об Общем Благе, а не о своем удобстве? Поддерживая его во всем? Разве не то же у нас? Как трагичен момент их триумфа! Они смеялись! Они были молодыми. Ведь оба они знали, что завтра начнется беспощадный бой на выживание, безнадежный бой до конца…

Это была рискованная пьеса-балет. Создана она была по автобиографии известной королевы, погибшей пятнадцать лет назад. Эфраимос, наверное, сошел с ума, когда решился ее поставить. Только чудовищное, невозможное, поголовное убийство школы Ахана прямо в Храме и на плацу перед Храмом сделало возможным это. Говорили, что Церковь даже хочет таким образом выявить всех колеблющихся, и тем избавиться потом от них, что это явно провокация. Многие боялись. Но еще больше были уверены, что балет ждет провал. Что это будет торжество церкви.

Я же не слушала это. Я была так занята самой книгой и балетом. Я буквально купалась в книге воспоминаний, на которых и был создан балет, и видела только ее, слышала только ее, жила только ею.

Я играла Маэ.

Ночью я валилась с ног, и все равно открывала ее дневник, который достался мне в оригинале. И снова забывала все на свете, читая заново эти строки:

"Рукопись о моих счастливых днях, написанная мною, Властительницей Маэ, моей собственной рукой".

Глава 1

— Ты мавка? — спросил он.

— Меня зовут Маэ, — тихо ответила я.

— Какое ласковое имя, в нем словно теплый ветер…

Так началась наша первая случайная встреча, когда мы ошеломленно столкнулись друг с другом в лесу…

Я, Маэ, очнулась и застонала от отчаянья и приступа тоски, а на глазах моих были слезы. Все это было уже в прошлом. Уже год прошел с той поры, как Лан, мой Лан погиб! И горе, темное горе осталось, помутив мне мозги и сердце. От той потери я так и не оправилась…

Я, Маэ, нахмурившись и нахохлившись, сидела в своей комнате в замке моего отца, принца Енакиенбургского, Властителя удельного приграничного княжества…

Это был мой дом, где я провела детство… Но сейчас в нем царила суета…

Известный всему Дивенору наследник королевского престола принц Лан отправлялся через наше княжество за невестой в соседнюю державу… Так говорили…

Совпадение имен привело меня в бешенство… Мой Любимый погиб, а этот фат королевской семьи живет, и отец велит мне выйти на бал быть там хозяйкой…

Хотя знает, что "этот" едет в Аэну за невестой… Этот брак должен укрепить династические связи Дивенора и Аэны, а, если повезет, то и присоединить последнюю к Дивенору. Конечно, принца сопровождала приличная свита всех придворных оболтусов… И дорога их проходила аккурат через наше княжество…

А раз так, так мой отец (мама погибла) решил приготовить торжественный прием и дать бал в честь знатного гостя…