Моя профессия ураган

Я и плакала и смеялась, прижимая ее замурзанную фигурку к себе, когда поняла, что это она. Так, что Хан сказал, что я сошла с ума. Пытаясь Савитри отобрать у меня… Но я просто не могла успокоиться, выцеловывая ее пахнувшее псиной личико, и смеясь, когда она рычала… В общем, моя девочка была облита слезами, оглушена счастливым смехом, подкидываема, прижимаема, тискаема как кукла… Впрочем, я и сама была тогда поседевшей печальной девчонкой, чьи надежды так ужасно погибли…

И сейчас я сидела, с тоской слушая веселые голоса людей… Мир померк для меня в тот момент, когда я узнала от посторонних людей о гибели своего мужа, с которым мы втайне от моих родителей обвенчались во время одного из моих тайных путешествий… Мой Лан даже не знал настоящего моего имени… Он был тэйвонту, а им невозможны официальный браки до тех пор, пока не погибнет их хозяин… Он погиб в Славине…

Я пришла, беременная и радостная… Я ничего не знала… Я хотела сообщить ему, что у меня будет ребенок. И я сообщила… могиле… я разрыдалась… Весь ужас той минуты, когда, счастливая, похолодев, я увидела эту каменную плиту с надписью… когда я услышала эту весть, до сих пор не изгладился из моей памяти… — я не могу об этом говорить, думать, все равно. Я пришла на встречу с ним, беременная, веселая, радостная, а вместо него увидела свежую могилу! И седая прядка в волосах, и первое горе, обрушившееся на сердце, и тоскливый, безумный, сумасшедший крик, когда я поняла, что случилось, и страшное ощущение чудовищного, непоправимого несчастья захолодившего душу — все это уже в прошлом… Как бы мы вместе радовались дочери! Но вместо этого было первое покушение — там же, на кладбище, пока я была в шоке… Кто-то напал на меня, безумную, исподтишка. Но тот, кто атаковал меня, не знал, что я дора — воспитанница тэйвонту, фактически больше, чем тэйвонту… Они думали, что я обычная девочка… Напавший не убил меня до конца, и я сумела выжить и очнуться в могиле… Меня похоронили живьем. У Савитри должно быть ужасные воспоминания — ее первые дни зарождения были в могиле. Это был ад. Я не свихнулась только потому, что меня учили как Принцессу никогда не сдаваться.

Чудом, сорванными в кровь ногтями да ножом, мне удалось выбраться из могилы как тэйвонтуэ… А могила с моим именем, под которым меня знал мой Лан, так и осталась… И на ней каждый год цветут цветы… Они остались… И тоска…

Безумная тоска весной… Год — такой ничтожный срок… Даже если это год сплошного боевого ада, где только последние пятнадцать дней мы имеем передышку… Лан, мой Лан, почему ты погиб?!?

— Маэ, ты идешь? — крикнула двоюродная старшая сестра через дверь… — Отец требует, чтоб ты была на бале…

— А замуж выйти не требует? — хмуро буркнула я… Требует, хочет, чтоб у

Савитри был отец, а не только вся школа тэйвонту, которую она считает родней, ибо мы сражались с ними рука об руку несколько месяцев…

— Ты бы видела принца! — не слушала она. — Он — душка! Все наши девчонки ходят вокруг него хвостом — ведь ему достаточно только сказать слово, и девчонка станет его женой — такой обычай… А признать ребенка вообще просто — надо только объявить об этом!!! Ты понимаешь… — возбужденно говорила она.

— Что часть бесстыдных девчонок готовы переспать с ним в надежде, что он случайно назовет их женой под влиянием страсти, — хмыкнула я, продолжив ее речь, — или что на худой случай их ребенок будет назван законным членом королевского семейства…

— Вечно ты такая циничная, — недовольно сказала сестра…

— Такой сделала жизнь… — хмыкнула я. Королевскую семью вообще не любили, считали извращенцами, потому что у них власть обычно передавалась сыновьям, хотя право передачи власти в Верховном Храме, там, на алтаре, куда никто подойти не мог из-за страшного давления невидимого света, гласило, что власть передается девочке. Но в королевских семьях их почему-то не рождалось ни разу за многие тысячелетия. Не рождались, и все. Первыми точно. Я передернулась от отвращения. — Я реалистка, так научила меня жизнь. Она многому учит.

Я печально пригладила седые как лунь серебряные волосы.

— Ты еще похвастайся принцу своим умением убивать, прямо кормя ребенка — пригодится. А вдруг он падок на экзотику… — отомстила сестра… Что правда, то правда — поскольку бои шли непрерывно, то приходилось кормить голодного младенца, отстреливаясь… Впрочем, какой это младенец — он уже умеет убивать, а стреляет лучше меня… Хотя еще собственно плохо ходит… Савитри моя… И считает жизнь среди стрельбы, крика, боя и мата нормальной… Из него тэйвонту и жизнь уже сделали убийцу профи — я достигла ее уровня чувства на опасность и умения убивать только в двадцать лет…

— Принц такой красавец! В жизни не видела мужика красивее… А он даже не захотел со мной знакомиться — просто кивнул и все, — с тоской сказала она. — Ты бы видела!!!

Я издевательски хмыкнула…

— Ты идешь?!? Чего ты панькаешься? — вызывающе сказала она. — Я б на твоем месте со всех ног бежала бы на бал… Я тебя не понимаю…