Моя профессия ураган

Но меня это меньше всего радовало, а меньше всего — бал… Такое количество людей — это всегда возможность проникнуть убийце, а иногда и не одному… Я даже надела по этому случаю новенькую аэнскую кольчугу… Потому в нашем замке прибывала сейчас почти вся школа тэйвонту во главе с настоятелем Рейци и его помощником Радомом… Нельзя сказать — что я такая важная персона, — хмуро думала я. Принц только едет, а тэйвонту у меня в замке… Но объясняется этот самый парадокс отнюдь не моими или отца достоинствами, а исключительно моей, именно моей из всех принцесс Дивенора аномальной невезучестью… Я, Маэ, выросла как все принцессы под неусыпным оком моих тэйвонту, Хана и Тона, которые дрессировали меня с детства как любого отпрыска знатной семьи…

Поскольку девочек больше в семье не было, отец, хотя я была четвертым ребенком, уже с детства решил передать Знак Власти и княжество мне, потому я росла, как большинство принцесс, полностью поглощенная в заботы княжества и бесконечные тренировки, вершила суд, управляла государственной системой нашего небольшого княжества… Впрочем, точно так же, как все мои братья и позже родившиеся сестры… Ибо по традиции, хоть власть и скорей передадут девочке, если она окажется ленивой, или будет плохо справляться, власть передадут не ей, а любому более достойному наследнику… А конкуренция четырех старших братьев и двух младших сестер поджигает пятки… Перстень по очереди носят все дети с младенчества… И семья у нас дружная — мы все как одна стая… И братья, и сестры прекрасно знают, что у нас власть это не власть, а страшная ответственность за всех людей, и размеры тягот, которые с этим связаны, тех непрерывных нагрузок, которые пришлось выносить мне и Лэну (старшему из братьев) надолго отбивают охоту к власти… Никаких привилегий это не добавляет, а ты крутишься с самого младенчества в вихре государственных проблем рядом с отцом… Младшая сестра категорически отказывается брать на себя княжество, даже если со мной что-то случится — она куда счастливее сейчас — у нее хоть есть свободное время для себя, для танцев, для спокойного чтения, тогда как ни я, ни братья себе такое позволить не в состоянии — ты "фотографируешь" книгу памятью, а потом обдумываешь ее, выхватывая кусочки среди бесконечного количества дел разной сложности…

Не знаю, то ли воспитание, то ли ответственность, то ли сознание, что я могу стать наследницей, но я в нашей семье определенно лучшая в этом смысле как

Правитель — это признают абсолютно все, а мой отец гордится мной. В этой своей ипостаси. И только. Потому что у меня есть несколько неприятных особенностей — у меня есть дочь, а у нее нет отца; а второе — с момента рождения этой дочери (шесть месяцев) на нее и меня было совершено свыше шести тысяч (!!!) покушений, из них девятисот — дожутами, или черными тэйвонту, ночными убийцами… И никто не понимает, отчего нам с внебрачной моей дочуркой выпала эта "честь", больше похожая на абсурд… Как и то, почему мы до сих пор с ней еще живы — все уже давно сжав зубы воспринимают этот страшный кровавый абсурд… Дело в том, что вся моя жизнь с момента рождения дочери до недавнего времени была непрерывным боем… Я рожала в деревне… И поплатилась за это… Ибо первая банда налетела на нас, когда я еще корчилась в родовых муках… И нас просто отрезали от города в моем же княжестве, пустившись во все тяжкие… Сейчас страшно вспоминать — погиб мой тэйвонту, а бои шли непрерывно день и ночь… И когда заканчивалась одна банда, нас атаковала следующая, а часто и перерыва то не было… Только чудом нас вырвала из ада подоспевшая школа Ухон, куда был послан один из нескольких люты, и сумел прорваться и привести подмогу… Хан говорит, что мы уничтожили свыше тридцати тысяч криминальников… Кто-то на одних только наемных убийц потратил состояние, за которое можно купить княжество, а может — и не одно, как шутят у нас в замке… Вот потому-то в замке и сидит вся школа, пока отдельные разведчики разгадывают этот ребус… И объяснения ему нет вообще… И все равно покушения на меня, а особенно на мою безродную дочь, происходят почти непрерывно…

Я до сих пор содрогаюсь и не могу спокойно вспоминать про то, что в одном из боев врагам удалось оттеснить телохранителя тэйвонту, который нес Савитри. И рассечь нас. Боже, что я пережила тогда, когда узнала, что тэйвонту погиб.

Ведь я считала, что по рассказам свидетелей он кинулся в пропасть вместе с моей дочерью. Я совсем тогда сдала, и не помню даже, чем держалась в бою. Я перестала быть собой, стала только заплаканной машиной для убийства.

Мы не знали тогда, что Савири жива, что мой тэйвонту, раненный и загнанный полусотней черных тэйвонту, подложил девочку в логово волчицы с волчатами. А сам увел врагов за собой, зная, что все равно погибнет. Ибо они пытались почему-то убить мою дочь.

Я стала тенью самой себя, когда однажды мы, опять уходя от врагов, случайно прошли тем местом.

Савитри сама, рыча, вылезла из норы на наши голоса, очевидно что-то вспомнив.

Ведь ей было тогда несколько месяцев!

Боже, что это было!